Парижская мода. Культурная история - [89]
Мистический ореол, окружавший парижскую моду, был чрезвычайно важным фактором: «В Омахе все будет иначе». Считалось, что именно благодаря парижской моде индустрия может «продемонстрировать себя в наилучшем свете»; парижская мода служит образцом совершенной роскоши и высшего мастерства; кроме того, она является лабораторией экспериментальных стилей, способных положить начало новым модным трендам. В результате производители, покупатели и журналисты со всего мира приезжали в Париж, «чтобы понять, в каком направлении развивается мода»[537]. В 1986 году газета New York Times писала: «После движения по маршруту Милан – Лондон – Париж начинают появляться новые темы. Все согласны… с тем, что Италия в кризисе, Лондон в тумане, а Париж вернул себе законное место на вершине модной пирамиды»[538].
«Мода была в моде», и новые игроки на рынке решили, что настало время «разбудить спящих красавиц высокой моды»[539]. В 1987 году в результате слияния компаний Louis Vuitton и Möet Hennessey была создана крупнейшая многопрофильная корпорация производителей роскоши LVMH. Еще до этого слияния Бернар Арно и Жан-Жак Пикар назначили Кристиана Лакруа главой нового модного дома. 3 февраля 1987 года Лакруа представил свою первую коллекцию высокой моды со впечатляющими юбками-пуф, которые он уже начал разрабатывать в доме Patou. Он использовал яркие цвета и узоры и пышные силуэты, а его стремительный взлет напоминал феноменальный успех Диора. По словам Кэрри Донован, одежда Лакруа могла показаться фантастическим творением: «Но именно в этом и есть суть высокой моды: это воображение, которое уносит нас в неизведанные миры, и театр, который помогает нам воплотить наши мечты»[540].
В 1988 году Холли Брубах писала в журнале New Yorker, что модельеры больше не торопятся копировать молодежь на улицах. «Сегодня мы во власти… la vogue aristo[541], и высокая мода, восстановившая свою репутацию, снова на пике активности»[542]. По ее словам, костюм от Chanel, сшитый на заказ, стоил около 15 000 долларов, а готовый костюм от того же модного дома обходился в 3000 долларов. Тем не менее благодаря быстро развивающейся экономике продажи не сокращались. В начале 1980‐х годов женщины, желающие купить костюмы от Chanel и платья от Лакруа, выстраивались в очередь. Кроме того, реклама высокой моды помогала продавать тысячи тюбиков помады и флаконов духов.
Однако открыть модный дом или возобновить его работу было непросто. В 1987 году компания Jacques Bogart SA купила модный дом Balenciaga и наняла на работу Мишеля Гома, талантливого дизайнера, о котором сегодня почти забыли. В 1989 году Арно заменил Марка Боана в модном доме Christian Dior итальянским дизайнером по имени Джанфранко Ферре, который выиграл премию «Золотой наперсток»; ему, впрочем, так и не удалось поднять престиж знаменитого модного дома на прежнюю высоту. Дом Lanvin заключил альянс с Клодом Монтана, звездой индустрии готовой одежды; созданные им красивые и современные образцы высокой моды до сих пор вызывают живой интерес коллекционеров – хотя дизайнеру и не удалось завоевать широкую аудиторию. В свою очередь, бренд Gucci, стремясь упрочить свое положение на рынке, обратился к специалисту в сфере розничной торговли Дону Мелло; вскоре тот же модный дом начал сотрудничество с Томом Фордом.
Индустрия prêt-à-porter (готовой одежды) также процветала в 1980‐е годы, благодаря многочисленным влиятельным французским дизайнерам, в том числе Марку Одибе (известному своим инновационным использованием облегающих тканей), Жан-Полю Готье (enfant terrible французской моды), Клоду Монтана (известному своими работами из кожи), Тьери Мюглеру (умевшему организовывать эффектные модные показы) и многим другим. Готье не только разрабатывал новаторские модели мужской верхней одежды и, в частности, мужские юбки, но и внимательно изучал наследие французской моды, ставя под сомнение социально маркированные каноны «хорошего вкуса». Свидетельством тому служит, например, коллекция «Консьержка на лестнице» (La concierge est dans l’escalier). Вспоминая этот период, французский куратор Оливье Сайар говорил, что «1980‐е годы для мира моды – то же, что 1950‐е для кино»: время «новых творческих подходов» и «свободы самовыражения»[543].
Не все дизайнеры, демонстрировавшие свои коллекции в Париже, были французами. В число наиболее влиятельных профессионалов входили японские дизайнеры-авангардисты, особенно Иссей Мияке, Рей Кавакубо из Comme des Garçons и Ёдзи Ямамото. И все же «японская модная революция» не нанесла ущерба Парижу. Напротив, устраивая показы в столице Франции, а не в Токио, Мияке, Кавакубо и Ямамото подспудно подтверждали статус Парижа как мировой столицы моды. Так же поступали и бельгийские дизайнеры-авангардисты: Мартин Маржела, Анн Демельмейстер и Дрис ван Нотен: выставляясь в Париже, а не в Антверпене или Брюсселе, они укрепляли престиж Парижа. Производители аксессуаров, например Стивен Джонс и Филипп Трейси, а также дизайнер обуви Маноло Бланик, также привлекали внимание публики и прессы, готовя площадку для развития индустрии дизайнерских аксессуаров.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Исследование является продолжением масштабного проекта французского историка Мишеля Пастуро, посвященного написанию истории цвета в западноевропейских обществах, от Древнего Рима до XVIII века. Начав с престижного синего и продолжив противоречивым черным, автор обратился к дешифровке зеленого. Вплоть до XIX столетия этот цвет был одним из самых сложных в производстве и закреплении: химически непрочный, он в течение долгих веков ассоциировался со всем изменчивым, недолговечным, мимолетным: детством, любовью, надеждой, удачей, игрой, случаем, деньгами.
Исследование доктора исторических наук Наталии Лебиной посвящено гендерному фону хрущевских реформ, то есть взаимоотношениям мужчин и женщин в период частичного разрушения тоталитарных моделей брачно-семейных отношений, отцовства и материнства, сексуального поведения. В центре внимания – пересечения интимной и публичной сферы: как директивы власти сочетались с кинематографом и литературой в своем воздействии на частную жизнь, почему и когда повседневность с готовностью откликалась на законодательные инициативы, как язык реагировал на социальные изменения, наконец, что такое феномен свободы, одобренной сверху и возникшей на фоне этакратической модели устройства жизни.
Почему общества эпохи Античности и раннего Средневековья относились к синему цвету с полным равнодушием? Почему начиная с XII века он постепенно набирает популярность во всех областях жизни, а синие тона в одежде и в бытовой культуре становятся желанными и престижными, значительно превосходя зеленые и красные? Исследование французского историка посвящено осмыслению истории отношений европейцев с синим цветом, таящей в себе немало загадок и неожиданностей. Из этой книги читатель узнает, какие социальные, моральные, художественные и религиозные ценности были связаны с ним в разное время, а также каковы его перспективы в будущем.
Красный» — четвертая книга М. Пастуро из масштабной истории цвета в западноевропейских обществах («Синий», «Черный», «Зеленый» уже были изданы «Новым литературным обозрением»). Благородный и величественный, полный жизни, энергичный и даже агрессивный, красный был первым цветом, который человек научился изготавливать и разделять на оттенки. До сравнительно недавнего времени именно он оставался наиболее востребованным и занимал самое высокое положение в цветовой иерархии. Почему же считается, что красное вино бодрит больше, чем белое? Красное мясо питательнее? Красная помада лучше других оттенков украшает женщину? Красные автомобили — вспомним «феррари» и «мазерати» — быстрее остальных, а в спорте, как гласит легенда, игроки в красных майках морально подавляют противников, поэтому их команда реже проигрывает? Французский историк М.