Парижская мода. Культурная история - [87]
«На протяжении 1960‐х годов высокая мода вырождалась, – утверждала журналистка Мэрилин Бендер в 1967 году. – Французские модельеры в поисках вдохновения оглядывались на Соединенные Штаты и Великобританию… Все жизнеспособное во французской моде создавалось молодыми независимыми дизайнерами готовой одежды, которая продавалась в бутиках». Одержимость британской и американской поп-культурой в меньшей степени захватила создателей высокой моды, но когда Сен-Лоран начал создавать куртки и платья в стиле поп-арт, а Карден использовал в своих работах промышленные молнии, «вера даже истинных почитателей парижского мифа пошатнулась. Эти идеи родились несколькими сезонами ранее на Седьмой авеню или в коллекциях французской готовой одежды. Зачем кому-то платить 1000 долларов или больше, чтобы покупать или копировать вариации моделей за 60 долларов?»[523] К 1968 году даже некоторые кутюрье, казалось, соглашались с этим.
«Давайте убьем высокую моду, – предложил Эмануэль Унгаро, – убьем ее такую, какова она сейчас». После студенческих беспорядков в Париже в мае 1968 года Сен-Лоран заявил: «Недавние политические события… сделали высокую моду пережитком прошлого»[524]. Если он не прекратил деятельность, то, по его словам, лишь потому, что думал о благополучии своих сотрудников. Полагая, что мода – та, которую он знал, – мертва, Баленсиага закрыл свой модный дом в 1968 году и передал своих клиентов Givenchy.
Антимода и «Версальская битва»
1970‐е годы были трудным периодом для международной модной индустрии. Распространение антимодной идеологии хиппи и развитие феминизма пошатнуло прочные позиции модных авторитетов, а экономический спад и нефтяной кризис умерили консюмеристский энтузиазм. Как вспоминает французская модная журналистка Марилен Дельбур Дельфи, в 1970‐е годы люди были одержимы «функциональностью». Женщины жаждали освобождения от «деспотизма» моды[525]. Многие из них носили брюки, особенно джинсы, и спортивные модели одежды. Примечательно, однако, что в то же самое время молодые люди прочесывали блошиные рынки в поисках винтажной одежды и этнических стилей, которые считались более «аутентичными», чем современная мода.
Весенне-летняя коллекция Ива Сен-Лорана 1971 года вызывала воспоминания о моде 1940‐х годов. Ее яростно критиковала почти вся французская и международная пресса, поскольку журналисты с ужасом реагировали на возрождение – как им казалось – оккупационного стиля. «Сен-Лоран: Поистине чудовищно» – объявила газета International Herald Tribune. «Отвратительный», «позорный», «дурной вкус», «ошибка» – писала французская пресса, обычно лояльная к работам парижских модельеров[526]. Тем не менее коллекция лишь откликалась на предпочтения молодежи, предпочитавшей стиль ретро. Через несколько лет громкий успех заслужила первая этническая коллекция Ива Сен-Лорана. Его осенне-зимняя «Русская коллекция» 1976–1977 годов попала на первые полосы New York Times и International Herald Tribune. Хотя коллекцию неодобрительно называли фантазийной, она также была объявлена самым великолепным творением высокой моды за долгие годы; входившие в нее модели копировались и продавались во всех ценовых категориях по всему миру. Благодаря Сен-Лорану мода вновь приобрела значимый статус. Его «Китайская коллекция» 1977–1978 годов, одновременно откликавшаяся на увлечение этническим шиком и стимулировавшая его, имела не меньший успех.
В 1970‐е годы на парижской моде (и особенно – на высокой моде) сказались инфляция и колебания обменных курсов: доллар стоил четыре франка. В 1975 году модный критик из Нью-Йорка, Кеннеди Фрейзер, назвал высокую моду «деградировавшим институтом, поддерживаемым сервильной прессой»[527]. Кроме того, на парижском модном рынке появились новые игроки: в 1973 году была создана новая организация – «Французская федерация высокой моды, прет-а-порте и модных дизайнеров» (The Chambre Syndicale du Prêt-à-Porter des Couturiers et des Créateurs de Mode). Партнер Сен-Лорана, Пьер Берже, стал ее президентом. Этот шаг потенциально угрожал благополучию американских производителей, поскольку ретейлеры в США были по-прежнему заинтересованы в товарах французского производства.
По словам Робина Гивхана, американцы решили «дать отпор». Американка Элеонора Ламберт, рекламный агент, организовала благотворительный показ французско-американских мод; средства от него должны были пойти на реставрацию Версаля. В мероприятии 1973 года приняли участие пятеро французских дизайнеров (Ив Сен-Лоран, Пьер Карден, Эмануэль Унгаро, Марк Боан из дома Christian Dior и Юбер де Живанши) и пятеро американских (Холстон, Оскар де ла Рента, Билл Бласс, Стивен Барроуз и Анна Кляйн). К всеобщему удивлению, американцы, как признавали многие, «выиграли» так называемую «Версальскую битву», причем не столько благодаря относительно простому стилю коллекций, сколько из‐за удачно организованного показа с современной музыкой, энергичной хореографией и участием талантливых афроамериканских моделей
