Парижская мода. Культурная история - [55]

Повседневная жизнь женщины определяла ее гардероб. Если верить Узанну, «светская дама» (аристократка или представительница высшей буржуазии) вела жизнь, полную вечеринок, балов, приемов и визитов в театр, встречалась с друзьями и прогуливалась. «Роль женщины, вращающейся в этих высших сферах, полностью сводится к тому, чтобы очаровывать и соблазнять. У нее нет других обязанностей, кроме тех, которыми ее наделяет светское общество. Показывать себя и блистать – таков смысл существования этих модниц». Поскольку они «постоянно стремились к совершенству», мода играла в их жизни ключевую роль: она подчеркивала их эротическую красоту, их элегантность и статус.

Женщины из числа «средней буржуазии» вели более замкнутую жизнь; ее центром были дом и дети. Они одевались модно, но более скромно, делали покупки в новых универмагах, ездили с визитами к друзьям:

Потратив утро в хлопотах по дому, за разговорами с торговцами, заботой о детях и собственном туалете… она после полудня проводит время у своей портнихи… в парикмахерской, ездит с визитами к друзьям, обедает в кафе-кондитерской, ходит по магазинам, оставляет заказ в бакалейной лавке, покупает цветы, примеряет пальто у портного, шляпу у модистки, смотрит на часы… спешит в Лувр или в Ле Бон Марше[308].

По вечерам эти дамы устраивали обеды или небольшие домашние приемы, ходили в театр. Однако обед, на который собираются шесть или восемь человек, не требовал пышных нарядов, необходимых знатной даме, иногда посещавшей несколько больших приемов за один вечер. Большую часть времени женщины проводили со своими детьми, обучая их чтению и гуляя с ними в ботаническом саду Jardin des Plantes или в саду Тюильри. Таким образом, хотя эти дамы живо интересовались модой, одежда, которую они носили, довольно сильно отличалась от туалетов светских дам.

Интерпретация моды на французских картинах XIX века тесно связана с образом современной женщины и, соответственно, с отношением к ней художника. Стевенса занимает иконография моды как маркера современной жизни. Он акцентирует детали одежды и эксплуатирует язык тела так, как это было свойственно создателям модной литографии. С другой стороны, характерные для него романтические коннотации и сюжетные подтексты не характерны для иллюстративного жанра, «прагматичность» которого, скорее, сближала его с творчеством Кэссетт.

Кэссетт, в свою очередь, интересовалась модой, покровительствовала лучшим портнихам и даже изображала некоторых своих моделей в платьях от Пакен. Но мода как таковая не составляла тему ее картин. Она не чувствовала необходимым для себя придерживаться устоявшихся конвенций. Будучи художницей-авангардисткой, независимым и богатым человеком (а кроме того, незамужней экспатрианткой), она свободно следовала своим эстетическим предпочтениям.

С модой так или иначе взаимодействовали все художники, писавшие портреты светских женщин или представительниц буржуазии. Стевенс, однако, относился к ней с особенно пристальным вниманием. Он документировал современные костюмы с той тщательностью, с какой исторические живописцы изображали костюмы прошлого. Позы и выражения лиц его моделей соответствовали академическим канонам и эстетике модной картинки. И вместе с тем, по его собственным словам, он сознательно обращался к образам современных женщин, а не представительниц древних или экзотических цивилизаций, поскольку «самая прекрасная одалиска, украшенная драгоценностями, никогда не трогала [его] так живо, как женщины страны, в которой [он] родился»[309].

Современные женщины на картинах Кэссетт выглядели не столь романтично и идеализированно. Базовая эротическая семантика моды, наряду с другими ее сюжетными и символическими атрибутами, для художницы вторична. Документалистский подход не был близок Кэссетт, однако она тоже признавалась, что «стремилась изобразить современную женщину, одетую по моде и… пыталась передать эту моду как можно точнее»[310].

В конечном счете влияние модной картинки на живопись заключается не только в заимствовании традиционных поз, декораций и деталей (какими бы важными они ни были). Не менее важно само по себе внимание к моде как к одному из воплощений современной жизни. Представления о красоте меняются со временем. У каждой эпохи свой эстетический идеал, и мода его одновременно отражает и конструирует. Бодлер замечал: «Какой поэт, описывая наслаждение, вызванное явлением красоты, посмел бы отделить женщину от ее платья?» Даже обнаженное тело несет на себе отпечаток моды, поскольку она исподволь меняет его анатомию[311].

Тем не менее модная картинка XIX века в стилистическом и функциональном отношениях оставалась консервативной и даже реакционной. Технология, обеспечивавшая массовое производство изображений, соответствовала развитию массового модного производства, но картинки менялись медленнее, чем модели одежды. Удивительно, что эстетический и сарториальный модернизм почти не нашел отражения в иконографии моды; вероятно, прагматика модной картинки, призванной демонстрировать и рекламировать одежду для продажи, сдерживала стремление художников к новациям.