Париж: анатомия великого города - [139]
Именно де ла Рок занялся организацией взаимодействия всех группировок на марше перед зданием Национального собрания 6 февраля, во время которого протестующие осудили слабость и нестабильность властей, погрязших в коррупции и оскандалившихся в деле Ставиского. Сам аферист к тому времени покончил жизнь самоубийством или был убит — точно никто не знал, но память о нем продолжала будоражить людские умы.
Весь январь между членами «Лиги» и полицией шли короткие перестрелки и рукопашные схватки, однако силы правопорядка особенно не давили на группировки, так как разделяли их взгляды (префект Парижа Жан Кьяп был известным пособником Ставиского, что приводило в ярость всех левых). Из-за нестыковок в расписании отправки поездов на Северном вокзале случился бунт, а пресса повсюду искала повод для драки и пестрела такими заголовками, как, например, «Долой режим!» или «Пришло время чисток!». И все равно, когда 6 февраля ветераны, а затем и остальные члены «Лиги» заполнили площадь Согласия, настрой толпы был относительно спокойным. Около двух часов толпа молча стояла перед цепью вооруженных гвардейцев, отделявших ее от властей. Еще за несколько дней до демонстрации пресса начала громко кричать о том, что власти планируют жестоко подавить выступление, пугала читателей танками, пулеметами и батальонами чернокожих солдат, которых бросят против французов. Так как ничего подобного не произошло, пришлось стращать народ другим.
Насилие произошло, оно воплотилось в столкновениях самых безумных членов «Лиги» с несколькими фракциями левых партий, которые выступали против «фашистов», подозревая их в подготовке государственного переворота. Полиция утратила всякий контроль над ситуацией: киоски и автобусы переворачивали, фонари превращали в оружие, брусчатку вырывали и метали в противников — все во имя человеческого достоинства. Когда голоса, распевавшие «Марсельезу», заглушили звуки «Интернационала», на секунду показалось, что левые бунтовщики вот-вот начнут революционное восстание.
Сегодня мы знаем, что до крайностей не дошло. Правительство Даладье ушло в отставку на следующий день, но, несмотря на шедшие по всему городу демонстрации левых и выступления их противников правых, население в большинстве своем радикальных перемен не требовало. Из 400 000 демонстрантов в новое правительство вошли 16 человек. Буржуазный Париж волновался: классовую вражду, не утихавшую со времен Коммуны, игнорировать далее не было возможности.
Париж все более погружался в затяжной политический кризис, в котором увязли все властные структуры. Сразу после февральских волнений левые в ужасе ждали переворота, который, по их мнению, в любой момент мог устроить де ла Рок и его собратья по «Лиге». В ответ на это коммунистическая партия призвала единомышленников объединиться перед лицом новой опасности. Удивительно, но целый ряд левых партий сумел образовать союз и даже провести забастовку. В июле лидер социалистов Леон Блюм и председатель коммунистической партии Морис Торез подписали соглашение, объединившее две партии единой политической программой. Вместе обе фракции представляли около полумиллиона граждан и собрали своих сторонников на площади Бастилии 14 июля 1935 года, чтобы выразить протест молодчикам «Огненного креста», маршировавшим неподалеку, на Елисейских полях. Под знаменами Народного фронта социалисты и коммунисты возглавили движение под лозунгом «Мир, хлеб, свобода». По городу ходили слухи о гражданской войне, а когда над толпами взвилось красное знамя, добавились толки о близкой революции — на сей раз точно неотвратимой.
Поворотным для страны моментом стала победа Народного фронта на майских выборах 1936 года. Это был бескровный переворот, значение которого парижане осознали не сразу. Крики «Vive le Front Populaire!» («Да здравствует Народный фронт!») быстро сменили лозунги «Vive la Commune!» («Да здравствует Коммуна!»), а у Стены коммунаров собрались около 400 000 парижан, считавших коммунаров настоящими героями.
Ситуация в стране переменилась практически за одну ночь. Впервые в истории Европы была были законодательно закреплены сорокачасовая рабочая неделя и оплачиваемый отпуск. Наконец-то рабочие почувствовали, что власть находится в их собственных руках. Беда заключалась в том, что они не понимали, чем именно обладают. Единственным инструментом, которым пролетариат пользовался умело и с удовольствием, были стачки. Всего через несколько недель после победы Народного фронта по стране прокатилась волна забастовок, остановившая ряд важных военных и гражданских заводов и угрожавшая причинить экономике больше вреда, чем смог бы сделать своими распоряжениями любой бездарный министр. Стачки проходили часто в обстановке пролетарского праздника и пьянства и не прекратились, даже когда правительство согласилось выполнить отдельные требования бастующих, а Морис Торез попросил своих приверженцев прекратить саботаж.
Однако эти беспорядки были вполне безобидными — рабочие на демонстрациях вместо «Интернационала» пели популярные песенки, например «Auprès de ma blonde» («Рядом с моей блондиночкой»), — забастовки были, скорее, новым видом развлечений. В памяти горожан времена Народного фронта связаны с велосипедными прогулками за город, поездками на побережье, огромными толпами болельщиков на футбольных матчах, воскресными пикниками, флиртом, а также — с чувством гордости за свое рабочее происхождение. В магазинах появились новые продукты, к примеру, масло для загара «l'Огёаl» или апельсиновая газировка «Orangina»: товары, ранее доступные только состоятельным французам, стали предметами массового спроса. Париж считали таким же пролетарским городом, как Москва.
В брошюре в популярной форме вскрыты причины появления и бытования антисемитизма, показана его реакционная сущность.
«В Речи Посполитой» — третья книга из серии «Сказки доктора Левита». Как и две предыдущие — «Беспокойные герои» («Гешарим», 2004) и «От Андалусии до Нью-Йорка» («Ретро», 2007) — эта книга посвящена истории евреев. В центре внимания автора евреи Речи Посполитой — средневековой Польши. События еврейской истории рассматриваются и объясняются в контексте истории других народов и этнических групп этого региона: поляков, литовцев, украинцев, русских, татар, турок, шведов, казаков и других.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
На нашей планете найдется не много городов, способных соперничать с Афинами древностью.Построенный Тесеем по воле богини Афины, этот город видел нашествие персов и суд над Сократом, славил Перикла и изгонял Фукидида, объединял Грецию и становился зачинщиком раздоров, восхвалял поэтов и философов — и подвергал их осмеянию. Позднее этот город видел македонцев, римлян и галлов, сопротивлялся Османской империи, принимал лорда Байрона и других знаменитостей и в конце концов стал столицей независимой Греции.Приятных прогулок по городу Акрополя и Парфенона, городу Перикла и Фемистокла, Платона и Аристотеля, Ипсиланти и Каподистрии, Вангелиса и Демиса Руссоса!
Каир — зримое воплощение истории человечества на протяжении сменявших друг друга поколений и эпох. Это и Нил, и великие пирамиды Гизы, до которых буквально подать рукой, и развалины Гермополя, и христианские церкви, и величественные мечети, и особняки, "унаследованные" от колониального периода, и современные эстакады. На каирских улицах роскошные "Мерседесы" и "БМВ" мирно соседствуют с тележками, запряженными осликами. Каир — "мать городов", по выражению арабского путешественника Ибн Баттутаха, — принадлежит одновременно Ближнему Востоку, Африке и всему миру.Приятных прогулок по городу фараонов и султанов, Наполеона и Лоуренса Аравийского, Гамаля Абдель Насера и Нагиба Махфуза!
Королевский замок на вершине скалы, у подножия которой когда-то колыхалось озеро нечистот, а ныне радует глаз зеленью обширный парк. Длинная улица, известная как Королевская миля и соединяющая замок с дворцом Холируд, обителью Марии Стюарт. Принсес-стрит с ее многочисленными магазинами. Роуз-стрит, которую иначе называют улицей пабов, вечно оживленная Грассмаркет, холм Кэлтон-Хилл с памятником Нельсону, обсерваторией и «северным Парфеноном» — колоннадой в честь побед герцога Веллингтона… Все это Эдинбург, столица Шотландии и настоящий город-памятник, словно застывший во времени и все же удивительно живой и всегда прекрасный — в типичную шотландскую морось и, конечно, в лучах солнца.
Собор Святого Семейства и всегда многолюдная Рамблас. Парк Гюэль, один из шедевров великого Гауди, и соперничающие друг с другом великолепные дома на Пассейч де Грасия. Геометрическая сетка квартала Эйшампле, бесчисленные ресторанчики и кафе Готического квартала, величественнный Монтжуик и знаменитый стадион «Камп Ноу»… Всё это — Барселона, столица, сердце и живой символ Каталонии, «тёплый город у теплого моря», город Пабло Пикассо и Жоана Миро, Антонио Гауди и Хосепа Льимоны, город типично испанский — и совсем непохожий на другие города Испании. Добро пожаловать в Барселону!