Папство и Русь в X–XV веках - [11]

На базе общих захватнических интересов укреплялся союз между Империей и церковью. Церковь освящала военно-захватническую политику Оттона I и его преемников, сводившуюся к подчинению Империи и папству племен и народов, населявших обширные пространства Восточной Европы. Насколько значительной была при этом роль папской церкви, показывает, помимо прочего, тот факт, что, начиная с Оттона I, первое место при императоре неизменно занимали могущественные прелаты церкви: майнцский архиепископ Виллигис, мецский епископ Дитрих, а позднее вормсский епископ Хильдибальд, льежский — Ноткер, а затем и Герберт реймсский, ставший в 999 г. папой Сильвестром II.

Политика щедрых дарений и широких привилегий, предоставляемых церкви, закладывала фундамент территориальной и политической независимости местных церковных магнатов. Под этим флагом они и выступали в дальнейшем против централизаторских тенденций императорской власти в борьбе за свою самостоятельность.

Таким образом, укрепление позиций римской церкви в X в. на восточных границах Западной Европы являлось прямым дополнением к захватническим действиям германских феодалов, стремившихся обосноваться на славянских землях. Эти захваты сопровождались насильственным обращением славянского населения в христианство. Церковная десятина, устанавливавшаяся везде и всюду в качестве первой меры, представляла собой основную форму, в которой выступала новая феодальная система эксплуатации; далее следовало и закрепощение на землях, подвластных церкви.

Но кроме того, церковь самым активным образом выполняла здесь и свою роль идеологической надстройки, укреплявшей и защищавшей установившийся на этих территориях новый феодальный базис. Светская власть хорошо отдавала себе отчет в этой, столь важной для нее, роли церкви и способствовала со своей стороны укреплению последней.

В тесной связи с захватническими войнами против полабских славян, начавшимися с новой силой в 956 г., стоит и неприкрытый интерес, проявленный Оттоном I к Руси. Учредив архиепископство в Магдебурге, он задумал создать еще две новые епархии с расширенными правами, предоставлявшимися кафедрам в областях «язычников» (in partibus infidelium): одна такая епархия намечалась в Польше и другая на Руси.[63] Эти епархии должны были находиться в подчинении майнцского епископа (впоследствии — магдебургского). Обращение в христианскую веру русских было для Оттона I важным постольку, поскольку оно, как он надеялся, могло облегчить окончательное покорение западных славян и распространение его политического влияния на Русь.

Такие цели и преследовала миссия, которую Оттон I около 960 г. решил отправить на Русь. Возглавлять миссию должен был сначала монах Либуций из монастыря св. Альберта в Майнце, который, однако, умер в период подготовки к отъезду, в марте 961 г. На его место был назначен монах монастыря св. Максимилиана в Лотарингии, Адальберт, который в 953–958 гг., по-видимому, подвизался при дворе в качестве королевского нотария.[64] В 961 г. он прибыл в Киев как представитель Оттона I, а вместе с тем, очевидно, и римского папы Иоанна XII. Папское благословение и формальное назначение было необходимо, несмотря на фактическое верховенство Оттона I над папой.

Адальберт явился в Киев с титулом «епископа русского». Это было, по-видимому, первое появление католического прелата на Руси. В Киеве быстро разгадали, что скрывается за так называемой «христианизацией», о которой разглагольствовали новоприбывшие. Очевидно, и поведение так называемых «миссионеров» было достаточно нескромным, и вскоре по приезде гостей в Киев поднялось по их адресу такое возмущение в народе, что Адальберт со своими спутниками счел за лучшее спешно оставить пределы киевской земли.

В целом ряде западноевропейских хроник сохранились известия об этих событиях. Наиболее подробно мы читаем об этом в «Хронике» так называемого «Продолжателя Регинона».

Регинон Прюмский, аббат Вейссенбергского монастыря написал «Хронику», которую довел до 906 г. Продолжение этой «Хроники» считалось делом неизвестного автора. Именно в этой части имеется ряд записей, относящихся к интересующему нас эпизоду. Под 959 г. приведено сообщение о том, что послы Елены (так западные летописцы называли княгиню Ольгу) явились к королю (имеется в виду Оттон I) и просили его назначить для их народа епископа и пресвитеров.[65] При этом говорится, будто просьба послов была фиктивной, что якобы впоследствии выяснилось («ficte, ut post claruit»). В другом источнике, значительно более позднем (XII в.), у «Продолжателя Космы Пражского», это замечание «ficte, ut post claruit» передается так: «Они (послы) всё лгали, как показал в дальнейшем исход дела».[66]

Так же излагает эти события и Гильдесгеймская хроника конца X в., где под 960 г. сообщается: «Пришли к королю Оттону послы русского народа и просили его, чтобы он послал кого-нибудь из своих епископов, который показал бы им путь истины, и уверяли, что они хотят отойти от язычества и принять христианскую веру. И он (король) внял их просьбе и отправил епископа Адальберта веры католической; они же всё солгали, как показал дальнейший исход дела».