Пыль веков, седая паутина и мох по углам, запах затхлости тяжелым смогом висит в недвижимом воздухе. Не высокий потолок теряется во мраке, и даже отблески света не отражаются от его поверхности, полностью укрытой клубящейся тьмой. Вдоль стен стоят прогнившие скамьи и изъеденные ржавчиной стойки. А у входа у разбитой, висящей только на нижней петле двери, застыли два существа, которые, если руководствоваться доводами здравого рассудка, ну никак не могут существовать в нашем мире.
Справа стоял, замерев над грудой извивающихся гибких корней с влажной корой, уже знакомый пень с горящими глазами, сучковатые руки с длинными пальцами касались пола, на груди и голове блестел разноцветный мох.
Слева стояло нечто более жуткое — огромная черная тень, формой напоминающая человеческие очертания, окруженная непроницаемыми клубами мрака, словно сгусток тьмы иных миров, обретший форму жителей земного мира.
И страх с новой необоримой силой вскипел в груди обреченного человека, он истерично забился в путах, громко надрывно крича, но веревки держали крепко, и не было сил справиться с ними. Он закинул голову вверх, брызгая слюной и пуская слезы.
Над ним стоял человек — мрачная фигура в черном. И крик будто бы застрял в горле юноши, дыхание остановилось на вдохе, а тело перестало слушаться.
Неведомый демон, принявший обличье монаха, стоял не шевелясь, лишь в глухой тишине можно было различить его монотонный шепот — он спокойно молился на неизвестном языке, и тихие слова эти словно острые иглы срывались с его губ, вонзаясь в распаленный мозг человека.
— Пожалуйста, не надо, нет! — взмолился юноша, балансируя на грани сознания. — Прошу-у-у!!!
Его крик взметнулся вверх, потонув во мраке под потолком. А ужасный монах, не переставая шептать молитву, наклонился и поднял с пола пылающий огненным светом кинжал. Он взялся двумя руками за рукоять, направив острие вниз, и на последнем выдохе резко вогнал его в грудь юноше.
Боль яркой вспышкой в последний раз озарила сознание юноши, подул жуткий черный ветер, играющий на руинах кладбища обрывками ржавых цепей, жар преисподней навалился всей своей силой на грудь, и искры разноцветных звезд взвились в уже неземной, иной воздух, кружась и паря.
— Не-е-е-ет!!! — раздался последний всхрип юноши, и мрак, сгустившись навсегда, поглотил все вокруг.
