Ой упало солнце - [80]

возле леса волю лета славят зяблики.

Плавится к закату солнца неба палуба,

                   как отара в отаве,

                   сизый сумрак истаял,

в яслях яра ясный ястер травит ястреба.

Пьяно пиано на пианино трав

                   ветер сыграл.

Скачут дни, как малые дети,

плачет по полночи петел

                                   и

                   ости, осокори,

                                 рой ос —

                                 сбылось:

                                 зри осень

                                    и

                                    о

                                    осень

                                    ень

                                    нь.

1931

ПЕРВЫЙ СНЕГ

Осень прокатилась вдоль по полю — возом золотым.

Над стернями измороси космы — колосится дым.

Солнце с плеткою лучистой — огненный погонщик.

Напрямик по небу тучи, точно в поле кони.

На кудели кроны рыжей виснет паутина.

О вершину опираясь, даль седая стынет.

Ветер желтый лист с дорог сметает помелом,

ветви голые грохочут в чаще бронзовый псалом.

Белые цветы упали — близких снежных бурь предвестьем;

в первый раз тогда поцеловала землю вечность.

1931

ОКТОСТИХ

Веки день размыкает и отворяет сонное солнца око.

Руки на ветер кладем благоуханный и дышим глубоко.

Наши опустим ладони в зимне-чисто-хрустальную воду.

Залетит с полей ветерок легкий, свеет дымку с тихого броду.

Птичьими стайками обрывки облака трепещут крылами над лесом.

Прядем сердцами из солнечной пряжи простую ровную песню.

Отдадим без боли давний плач и грусть воде, лесам и полю

и понесем над собою зонт неба по родному раздолью.

1931

НИЩИЙ ПОД ЦЕРКОВЬЮ

Мохнатый, косматый, патластый,

курлапый, да нескладный, да колченогий,

клешнеподобные убрал под себя ноги,

бельмом отдыхая на солнечных латках.

Чумаз, космогруд, мух облеплен назойливым сонмом

Прогнившие щеки, трухлявые зубы.

Как мир наш устроен разумно! —

равны мы под солнцем.

1932

К МУЗЕ

1

Зачем явилась ты нежданно,

стучась в мое окно?

Зачем так сердце бьется странно

и дума — заодно?

Зачем явилась ты нежданно

и засияла радугой в окне?

Зачем так сердце неустанно

ты будишь в беспросветном дне?

2

Тысяча вопросов падает на наши уста,

тысяча путей накрест ложится нам под ноги,

тысяча денниц свои дарует нам дороги,

тысяча огней пылает, — дальше темень пуста.

и не ведаем, как повстречаем дни, что грядут,

моряки-слепцы на корабельной мачте мира.

Муза, изгнанная из действительности мига,

как отыщешь средь путей мильена утренний путь?

3

Я не сумею, я не в силах, я не в силах

для музы

отделывать куплеты, как алмазы,

средь скверны, и заразы,

и безобразий.

Я только знаю: в этой пьесе некрасивой

вот-вот, быть может, даже ныне

увижу вдруг тебя в народа дивном

чине.

4

Зачем явилась ты нежданно,

стучась в мое окно?

Зачем так сердце бьется странно

и дума — заодно?

Зачем явилась ты нежданно,

стучась в мое окно?

Зачем так сердце бьется странно?

А может, что-то зрит оно…

1932

СТИХОТВОРЕНИЕ О СТИХАХ

                                    В ладони урони чело,

                                    в ладони урони чело.

В вазах строф цветут букеты слов изначальных.

В глаза луны смотреть ты будешь сквозь стекло печали.

                                    Туман обнимет ночи зной,

                                    туман, что сеется золой.

                                    Вот месяц сел уже,

                                    расплывшись

                                    в воде кругами весь.

И в листья голубые слов оденется раздумий ветвь,

глаза прикроешь тишиною, как руками, — и в душе

                                    услышишь песнь,

                                    стихи услышишь.

Не те, что источают альбомные духи,—

                                    услышишь

                                    лишь черенками мыслей

привитые в сердцах людских стихи.

1933

АВТОПОРТРЕТ

«Я все еще дитя, ношу в кармане солнце».

……………………………………………

«Я — влюбленный в эту жизнь язычник».

Из первой книги «Приветствие жизни»

Весна и ветер средь высоких

верхушек, сизых и червонных.

О, вечно юная обычность

пьянит бездонностью мгновенья!

Я, жизнь свою продавший солнцу

за сто безумия червонцев,—

всегда восторженный язычник,

поэт весеннего похмелья.

1933

ТРИ ПЕРСТНЯ

Зегзицей скрипка на стене,

кувшин червонный, ларь цветистый.

В той скрипке — творческих огней

сиянье в росах серебристых.

В ларе цветистом — корень песни,

хмельное зелье, воск и зерна

да камни ясные трех перстней

на самом дне легли узором.

В кувшине том — напиток мятный

и капли явора — глазурью.

Струна моя, звони набатно

любви и вешнему безумству.

Витает крыша в вышине,

кружит кувшин, ларь напевает.

И солнце — птицею в огне,

и утро на заборных сваях…

1934

ЭЛЕГИЯ О ПЕВУЧИХ ДВЕРЯХ

Певуньи-двери, белый явор

и старый, расписной порог.

Так и несу из детской яви

начало всех моих дорог,

так память детства сохранила

уже поблекшие холсты

и так бедны охват и сила

той песни, что играешь ты,

что простодушием волнует,

но без нечаянной слезы

пейзажи прошлого рисует.

И хочется вернуть азы —

мальчишек радости и бури.

Быстрей струится в жилах кровь,

и счастье светится из хмури,

и пальцы дружатся с пером.

На ки́черах[24] седые травы,

червонный камушек в руке.