Ой упало солнце - [78]

«Свадебный кончался ужин…»

Свадебный кончался ужин,

С пожилым законным мужем

Восседала молодая.

А две дамочки, болтая,

По секрету шепчут всем:

«По расчету в брак вступила,

А ведь вон того любила,

Но ведь нищ — все это знают».

Взгляды на меня бросают,

Я же — ножку гуся ем!..

Банда шпарит идеально,

Все танцуют капитально,

Враз поклоны отдаются,

Ленты вьются, фраки гнутся,

Очень элегантен строй!

С молодой танцуем лихо,

А она мне шепчет тихо…

Что? Не будь так любопытен,

Весть крылата, мир так скрытен,

Хоть и грешен сам порой!..

«Ой, как придет время складывать мне руки…»

Ой, как придет время складывать мне руки

Перед лицом смерти и вечной разлуки,

         Слов не трать, не надо —

Не скажи, любимая, ни сло́ва при встрече,

Ведь на сердце лягут камнем твои речи,

         Оно им не радо.

Я же тебя помнить, ой, не перестану,

Помнить твои розы и на сердце рану,

         Как мне с ней смириться?

Ну, а если скажешь горестное слово,

Бросишь в сердце камень и кровь брызнет снова,

Будет долго литься.

Куда б ни упали слова — жгут нещадно,

Упадут на камень — выжгут на них пятна,

         Выжгут на них пятна,

А если на розу, что нам так отрадна,

Почернеет роза, сгинет безвозвратно,

         Сгинет безвозвратно…

«Изменой сражу ли беспечно…»

Изменой сражу ли беспечно,

Женитьбой отвечу ли я —

Краса твоя свянет навечно,

А песня не сгинет моя.

Испили с тобою мы сладость,

Полынь в нашем сердце уже,

И брак наш не стал бы нам в радость,

Сто песен погибли б в душе.

Ведь я же — из тех некрещеных,

Которому ставят в вину,

Что десять невест обреченных

Сменяет на песню одну.

«Роскошен пир любовный, гей!..»

Роскошен пир любовный, гей!

Сольемся в страстном зное,

И пусть горит твоих очей

Пожарище шальное,

          Шальное, гей, шальное!

Пылай в объятьях, шелк волос

Развей на белом теле,

Стони, ласкай, целуй взасос,

Чтобы уста сгорели,

          В твоем сгорели теле!

Кто роскошь ту испил до дна,

Тому уж нет пощады.

Горим, сгораем, ведь она

Придет — пора расплаты,

          Расплаты, гей, расплаты!

«Красавица дивная, кто ты?..»

Красавица дивная, кто ты?

Смугла́, словно звездная ночь,

Лазурь твоих взглядов и взлеты

Ресниц — выносить я невмочь.

Твой бюст, словно лилия, молод,

И гибок твой стан, как змея.

То в жар меня бросит, то в холод,

Гляжу, будто вкопанный я.

Кто б ни́ была ты, за тобою

Пройду всю столицу насквозь —

Ведешь ты меня за собою,

Чаруя, и не́ быть нам врозь.

И друг против друга мы стали,

Меня твой румянец настиг,

И ноздри твои трепетали,—

Так свежую кровь чует тигр.

«Смеются луг и речка, и полон смеха лес…»

Смеются луг и речка, и полон смеха лес,

Ведь ты в моих объятьях хохочешь, нежный бес,

Открыть мне позволяешь свою девичью грудь,

На лоне лебедином мне не даешь уснуть,

          А русалка крадется в кустах…

Мне смех твой позволяет распутать все шелка,

Как ты прекрасна, боже! — дрожит моя рука,

Над снежно-белой грудью уста мои в огне,

И волосы, как бархат, ласкают плечи мне,

          А русалка застыла в кустах…

На лоне пух лебяжий целую я сквозь смех,

Горишь огнем пурпурным, хоть белая, как снег,

И вот мы, обнимаясь, в купель реки вошли,

Волна играет с нами, и смех звенит вдали…

          И русалка смеется в кустах…

«Тихо, тихо, милая, оставим…»

Тихо, тихо, милая, оставим

Круг, в котором нам с тобою душно,

Бросишь дом свой, дни любви считая,

И за мной отправишься послушно,

И унынье не смутит мой ум…

Тихо, тихо в дальний лес и в горы

Вместе мы пойдем тропой одною,

Устремимся в звездные просторы,

Разольемся по земле росою,

Понесемся во вселенский шум!

Тихо, тихо доплывем до края,

В сонном хрустале уснем навечно,

И наступит рай для нас, родная,

Где ни скорби, ни тоски сердечной,

Ни желаний, ни мечты, ни дум…

«Вился голос скрипки, тонкий, виртуозный…»

Вился голос скрипки, тонкий, виртуозный,

Руку жал я милой, вечер был морозный,

Кони ржали, грызли удила.

Вышла неодетой, чтоб со мной проститься,

Говорю ей нежно: «Можешь простудиться,

Ты бы в дом, сердечко мое, шла!»

             Зловещ и глух возник шум тополей…

«Ой, не вернусь, милый, не́ к кому вернуться,

Хочу простудиться, лечь и не проснуться!..»

А глазами говорила мне:

«Рассказали люди, что другую любишь!»

Бросил я надменно: «Лишь себя погубишь,

Слухам доверяя по весне!»

             Зловещ и глух стоял шум тополей…

И рванули кони — вспоминай почаще!

Замелькали поле, и холмы, и чащи,

И пронзила мое сердце дрожь.

Милая вернулась в дом, судьбе не рада,

Плакал голос скрипки: где же ты, отрада?

Сердце, как же ты еще живешь?..

             Зловещ и глух летел шум тополей…

«Поругались две подруги…»

Поругались две подруги,

Слушать ссору мне невмочь,

Так бела — любовь дневная,

Так черна — подруга-ночь.

Ангел — днем, а ночью — демон

Мирятся во мне одном:

Ангела люблю я ночью,

Демона люблю я днем.

Днем на грудях демоничных

Пью я сладкий виноград,

Звездной ночью, размышляя,

С ангелом иду я в сад.

Но вчера увидел демон,

Как я с ним пошел гулять,—

И меж ними с новой силой

Ссора вспыхнула опять.

Не ругайтесь, две богини,

Лучше помните о том,

Что в душе, как на планете,

Наступает ночь за днем.

ВЕСНА

Живу, смеюсь печалям вслед,

И вера в то со мною,

Что песни, как вишневый цвет,

Вам раздарю весною.

Как разноцветна ты, весна,

Везде, куда ни гляну!

И звонким эхом даль полна,