Отменить Христа (Часть II, Москва, Ад, До востребования) - [9]
Не оборачиваясь, Знарок взглянул в зеркало. В нем отразилась тщедушная фигура бородатого Исрапи, одетого в какой-то немыслимо драный и засаленный спортивный костюм. Фигура немного поколебалась и стала приближаться к креслу.
-- Салам, Маэстро! Как дела?
Зазеркальный Исрапи слился с Исрапи, появившимся из-за спины Знарока, и теперь требовательно смотрел на пожилого гримера. Знарок пожал плечами. Что толку говорить, если результаты -- налицо... на лице.
-- Все в порядке, Исрапи Абдуллоевич. Судите сами.
Исрапи Абдуллоевич вежливо поклонился Давыдову:
-- Как вы себя чувствуете, Виктор Ильич? Вы готовы работать?
Давыдов по-прежнему пялился в зеркало и лишь скосил глаз на чеченца:
-- Ты бы приоделся, что ли, Исрапи... Я не привык общаться со всякой рваниной. Вообще, я не понимаю, как деловые люди могут позволять себе такие... гардеробы. Я удручен...
Чеченец хлопнул в ладоши и весело засмеялся:
-- Ва, все правильно, да? Солидно! Вот так исн и м ибудете говорить, Виктор Ильич. Хорошо у вас получается!
Давыдов, однако, не разделил восторга чеченца. Брезгливо скривил губы, процедил фразу, по-прежнему не отрываясь от зеркала:
-- Я тебе серьезно говорю, Исрапи. Хоть бы побрился... вымылся, а то ведь несет как от...
Виктор Ильич пожевал губами, да так и не подобрал определения. Улыбка медленно сползла с лица Исрапи, он побледнел:
-- Ах ты... хвост старого ишака, перепачканный в дерьме бешенной собаки...
Голос чеченца сорвался на визг:
-- В роль вошел, биляд, да?! Да я тебе сейчас шашлык буду дэлат, молекула. Ты у мэня сэчас засунэш язык в свой грязный жоп... Б о м ж а р а!
От злобы у чеченца вдруг проявился акцент. Исрапи замахнулся на Давыдова, но вовремя отдернул руку.
... Слишком дорогое лицо. Нельзя портить хороший товар...
Давыдов в ожидании удара вдруг съежился, уменьшился в размерах, потерял былую дородность и стать. Лицо его дрогнуло... Щеки -- бетонированное шоссе -- сморщились и превратились в обычный сельский тракт, плотно усеянный гусеничными бороздами -- старческими морщинами...
-- Не надо бить, Исрапи-муалим! Я... репетирую.
Боевик хмыкнул и опустил руку, занесенную над благородной седой головой Давыдова:
-- Рэпэтырую! Ладно, так-то лучше... Работай, Маэстро!
Исрапи резко развернулся
. .. не вводить себя во искушение от шайтана...
и направился к выходу из гримерной.
Знарок и Давыдов, не поворачиваясь, проследили, как зазеркальный чеченец рванул на себя ручку двери и исчез.
Исрапи, все еще недовольно качая головой, спустился на первый этаж и вошел в приемную генерального директора ТОО "Темп-А" Исаака Абрамовича Слуца.
В предбаннике директорской, в мягких кожаных диванах развалились четверо боевиков. Ребята страдали от безделья, пили коньяк и смотрели телевизор.
По телевизору транслировали встречу Ельцина с одним из лидеров Ичкерии Шатоевым.
... У "ящика", несмотря на его японскую родословную, было явно не в все порядке с цветом... и оттого Президент России казался чрезмерно розовощеким и красноносым.
Дед знаменито разводил руками, будто плывя брассом и стремясь притопить грузным телом маленького чеченца, волею случая оказавшегося с ним в одном бассейне:
-- Вот тут... значит... Арслан Ходжаевич говорит, шта на счетах этой самой Ичкерии, понимаешь... лежат сто миллиардов рублей... А я, значит... знаю... шта мы перевели на восстановление республики... семьсот миллиардов. Куда делись... шестьсот... миллиардов...
Президент сделал очередное пловцовское движение иудивленно посмотрел на чеченца
-- ... Черт!.. Его!.. Знает!.. понимаешь.
-- Салам! -- поздоровался Исрапи с боевиками и кивнул на дверь с табличкой "И. А. Слуц", -- У себя? Свободен?
-- Салам! -- откликнулись парни, -- Да, заходи. Шеф давно ждет.
Исрапи прошел в просторный кабинет генерального и остановился у стола:
-- Ассалам аллейкум, Исаак Абрамович!
-- Маллейкум ассалам, Исрапи! Не смешно, кстати. Дурацкая шутка.
Шеф кивнул Исрапи на кресло рядом с собой.
Одет был хозяин кабинета несколько странно. Летний камуфляж. Белая рубашка. Изысканный яркий галстук. Невысокая барашковая папаха.
Разумеется, шеф Исрапи не был каким-то там "Исааком Абрамовичем Слуцем". Безвестный И. А. Слуц -- всего лишь подставное лицо, на которое и зарегистрировали предприятие-призрак "Темп-А". А у шефа -- вполне красивое правоверное имя, хотя подчиненные предпочитают обращаться к нему коротко и звучно -- Шамиль.
-- Ну, как там поживают наши бомжи, дорогой? Хорошо кушают, хорошо спят?
Исрапи хлопнул себя обеими руками по коленям:
-- Все десять в отменной форме, дорогой Шамиль! Я звонил и другим нашим ребятам в регионы. Остальные пятьдесят девять тоже жир нагуляли. Откормлены, отглажены, напомажены, да... Глаза пустые и довольные, да... Хоть сейчас их в Кремль!..
Хозяин кабинета и посетитель расхохотались. Исрапи, давясь смехом, продолжил:
-- Представляешь, дорогой, они за полтора месяца совсем забыли, кто такие... Важные совсем!.. А говорят не хуже, чем твой Рыбкин перед телекамерой... Нет, а знаешь, что их волнует?
-- Ну?
-- Захожу тут к одному, а он мне с порога: "Исра-пи! Исра-пи! Ты как мужчина поймешь! У меня член от возраста в размерах уменьшился..."
Виктор Николаевич Харченко родился в Ставропольском крае. Детство провел на Сахалине. Окончил Московский государственный педагогический институт имени Ленина. Работал учителем, журналистом, возглавлял общество книголюбов. Рассказы печатались в журналах: «Сельская молодежь», «Крестьянка», «Аврора», «Нева» и других. «На реке черемуховых облаков» — первая книга Виктора Харченко.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.