Отменить Христа (Часть II, Москва, Ад, До востребования) - [7]

Если это нежность, то нежность точно превыше любви.

Я растворялся в Несси... плавал в ней, как в теплом предзакатном озере... ограниченном размерами проклятого узкого ложе. Все. Любителей подробностей отсылаю к... дамским романам.

... Через... несколько часов.

Я понял, что дико хочу курить. Достал из кармана слаксов, укоризненно сморщившихся на полу, сигареты и... да, я же оставил зажигалку дома!

-- Несс...

В темноте купе вспыхнул огонек. Вспыхнул и снова погас.

-- Держи, Сереж... Единственная, кстати, вещь... как память о тебе...

-- Ну да не помер еще...

Я взял в руки старенькую бензиновую "зиппо", откинул крышку. Снова полыхнул огонек и осветил на секунду затейливую арабскую вязь, покрывавшую зажигалку. Ба-тюшки светы!

-- Сереж, а помнишь...

Странные бывают ситуации. Вот встретились в вагоне ночного поезда двое людей не от мира сего. Сидят... лежат... и вспоминают далекое прошлое. И ни один не спросит у другого: а тебя каким ветром сюда занесло?.. а ты куда едешь?.. а что было в жизни твоей за те полтора года, что не виделись?

Ни Несси, ни мне не хочется спрашивать... Может быть потому, что каждый знает: другому не захочется отвечать. А врать друг другу мы не умеем. Или потому, что, на самом деле, мы и остались в том прошлом? А ныне сидят в купе поезда двое совершенно других людей... они встречались в какой-то из жизней... они любили друг друга и пытаются мучительно вспомнить: где, когда и почему это было?

... И возвращается к планете Земля старый, иссеченный осколками астероидов, звездолет. И возвращается к своей земной возлюбленной космонавт. Но... много миль еще пройти. Он понимает, что не успеет вернуться, потому что тяжело болен. И вот космонавт воспроизводит своего био-двойника, который выйдет из обгоревшего звездолета к счастливой девушке.

А в это время любимая космонавта создает своего клона. Земное время бежит быстро, она давно уже стара, она знает, что не дождется возвращения своего парня. А так хочется обрадовать его...

И приземляется звездолет... И двое молодыхл ю д е йбегут навстречу друг другу...

И много миль еще пройти... И возвращаются воспоминания... И возвращается ветер... Черный ветер, разрушивший Королевство, которое я когда-то защищал, будучи последним бойцом последней королевы...

Не знаю, в ком и что будит любовь, а во мне -- ассоциации и картины, образы, запахи и звуки. Если это любовь... Инны.

-- Ээ-й, ежик, очнись... Ты опять куда-то улетел? Помнишь...

Знакомьтесь: ежик -- это я. Другая ипостась. Ежик, Хаттори-сан и Сергей Неволин. Кто-то третий из нас -- сейчас лишний. И я даже знаю, кто.

-- Конечно помню, Нес. Только думал, что где-то потерял ее... Ох как мне этой зажигалки в Афгане не хватало... Как ты могла... Теперь бы все было по-другому. Я стал бы эмиром Мазари-Шарифа и наблюдал из окон дворца, как внизу лениво пасутся мои отары, а ты была бы любимой женой и проводила все дни в роскоши и довольстве.

-- Ага, с глазами под чадрой, -- засмеялась Несси, -- чтобы... не видеть твоих нелюбимых жен.

Зажигалка... Какое отношение имела она к моему умозрительному эмирству?.. О-о-о, дело было перед командировкой в Афганистан... Инна, узнав, что я уезжаю, настояла на проведении отвальной. Она вообще любительница всяких "party". Вечеринка состоялась в общежитии института. Несс зазвала на нее нескольких однокурсников, в том числе, и двух афганцев -- для меня, с познавательной целью.

И вот сидим мы, пьем "Абу Симбел" с лимонадом "Буратино", а тут один из афганцев поднимается и так это прочувствованно обращается ко мне:

-- Ты мне очень понравился, брат. Я хочу тебе сделать большой подарок...

-- ...

-- Произнеси, пожалуйста: ла илля иля миах ва Мухамад расул Аллах... Только от души скажи.

Пожалуйста. Почему бы не порадовать человека:

-- Ла илля... иля миах... ва Мухамад расул Аллах...

-- Все, -- по-детски радуется афганец, -- теперь по нашим законам ты стал мусульманином. Теперь я могу тебе дарить... Я -- Гилани Алекозай!

Со значением говорит. С расстановкой. Типа, "зовите меня просто -Ильич". Ну и хорошо. Нормальный такой гилани, вполне симпатичный алекозай!

-- Нет, ты не понял, брат! Я -- Гилани!!!

И объясняет мне, значит, Алексей, что он -- ни много, ни мало, как племянник знаменитого Гилани. Предводителя моджахедов, почитаемого в Афгане наравне с Гульбеддином Хекматиаром и Ахмад Шах Масудом. А теперь подарок! Гилани что-то усердно царапает карандашом на бумажке и царственно протягивает мне.

Ну, и что здесь написано?

-- А здесь написано, брат... Как попадешь в Афганистан, сразу сдавайся в плен... Здесь написано, что ты мусульманин и друг маленького Гилани, племянника Большого Гилани... И должны будут дать тебе отару овец и самых красивых девушек в жены... Бери, дорогой, пользуйся. Тебя Гилани любит!

-- Евреи, вообще-то, не сдаются, -- отшучиваюсь под хохот честной компании. И пытаюсь спрятать дарственную во внутренний карман пиджака.

Гилани вырывает у меня записку:

-- Нет, так пропадет. Вот... -- он мастеровито разбирает свою зажигалку, сворачивает дарственную трубочкой и прячет ее в "зиппо", -- Бери от Гилани вместе с зажигалкой. Раз куришь -- не потеряешь!