Отелло. Уклонение луны. Версия Шекспира - [35]
Кстати, а что конкретно содержит речь Кассио, о чем он вообще говорит? Яго, к примеру, постоянно разрабатывает и реализует планы мести. Отелло держит речь перед дожем, улаживает текущие дела, мучается сомнениями, отдает приказы. А Кассио? А он либо испуганно молчит при встрече с Брабанцио, либо не жалеет высокопарных, льстивых выражений в адрес Отелло (на Кипре), либо куртуазничает с Дездемоной, либо сплетничает о Бьянке, либо несет пьяный бред, либо вопит и ноет о своем потерянном "добром имени", либо без устали выклянчивает себе прощение.
Да уж, надо было сильно постараться, чтобы назвать Кассио "очень скромным человеком, таким умным, добрым, нежным".
Глава 16. Счетовод и алкоголик
Но если Кассио не военный (а он и близко не военный), то кто же он? По язвительному выражению Яго, Кассио - это "счетовод", "великий арифметик" и "бухгалтерская книга" в одном лице.
Подобные эпитеты в своей совокупности автоматически наводят на мысль о деньгах. А мысль о деньгах автоматически превращается в мысль о банкирских домах. А если еще вспомнить, что Шекспир неоднократно подчеркивал, что Кассио флорентинец... А если еще вспомнить, что именно флорентийские банкиры ссужали деньгами всю Европу... То очень похоже на то, что Кассио и впрямь принадлежал к какому-то флорентийскому банкирскому дому, имевшему свое представительство в Венеции. И, скорее всего, он занимал там весьма мелкую должность - похоже, он действительно был обыкновенным счетоводом, делающим нехитрые записи в бухгалтерской книге. Но в любом случае это было теплое местечко.
И если это так, то как же вышло, что Кассио вдруг покинул эту сытную должность и оказался простым офицером у наемника Отелло, причем поначалу без всякой возможности сделать тот внезапный карьерный рывок, который он все-таки сделал?
А очень просто.
Банковское дело - вещь тонкая. И если некий банковский служащий, пусть даже мелкий, способен нанести ей вред, то лучше от такого служащего избавиться, даже если это горячо любимый родственник. Скорее всего, именно так и случилось с Кассио. Его попросту выперли из счетоводов.
За что? А за то, что он алкоголик. Не способный остановиться, если спиртное уже попало ему в рот. Впадающий в неуправляемую агрессию и вытворяющий спьяну черт знает что.
Не верите? Смотрите сами.
*
Будет ли нормальный, здоровый человек пить, зная, что ему предстоит ответственная работа? Нет, не будет. Алкоголь притупляет сознание, замедляет реакции, искажает восприятие - и здоровый человек не станет рисковать. Тем более что здоровому человеку очень легко отказаться от алкоголя - ничем не труднее, чем отказаться от стакана молока. И сколько здорового человека ни уговаривай, он на уговоры не поддастся, разве что разозлится.
Другое дело алкоголик. Алкоголику отказаться от спиртного - нож острый. И какая бы ответственная работа его ни ждала, но если алкоголика поманить спиртным... в общем, долго уговаривать не придется. Что и происходит с Кассио.
Отелло поручает ему как своему заместителю присмотреть за стражей "этой ночью". Что это значит? С пяти до одиннадцати вечера объявлен праздник, гулянье, однако Отелло прекрасно знает, что не всякий солдат способен вовремя остановиться. Турецкая угроза еще никуда не делась, хотя буря и потопила османский флот, жители острова еще крайне встревожены. Поэтому очень важно проследить, чтобы стража оставалась трезвой, а при обнаружении пьяного караульного были приняты срочные меры по его замене на посту.
Совершенно ясно, что такой присмотр должен осуществлять человек трезвый. Стало быть, Кассио пить ни в коем случае нельзя. Что же делает Кассио? Он выпивает! И выпивает - спустя буквально всего лишь несколько минут после того, как получил от Отелло это ответственное задание!
Вот Яго предлагает ему выпить: "Слушайте, лейтенант: у меня есть сосуд вина, и тут же, за дверью, на улице, находится несколько кипрских кавалеров, которые охотно выпили бы за здоровье черного Отелло".
Как мы помним, здоровый человек должен отказаться - алкоголик же отказаться не сможет. Что и происходит. Поначалу Кассио вроде бы решительно отказывается: "Не в этот вечер, добрый Яго". И даже объясняет причину такого отказа: "Бедная голова моя, к несчастью, плохо переносит вино".
В переводе на общечеловеческий это означает: я стану пьяным и не смогу исполнить свои обязанности. А в переводе на наркологический это значит, что личный опыт Кассио, т.е. его прежние выпивки уже не раз оборачивались для него сильнейшими неприятностями, так что Кассио и сам давно уже понял, что ему пить нельзя, и уж во всяком случае когда ему предстоит выполнение ответственного поручения.
Но Яго соблазняет дальше: "Ах, да ведь эти кипрские кавалеры наши друзья. Один лишь кубок. Ябуду пить за вас".
И тут выясняется интересная вещь - оказывается, Кассио уже успел выпить один кубок! Мало того, прекрасно зная из своего прошлого опыта, как быстро и сильно он пьянеет (что, кстати, тоже является показателем определенной стадии алкоголизма), он заблаговременно разбавил кубок водой (известная и бессмысленная уловка алкоголиков) - и все равно уже сильно нетрезв: "Я уже выпил один кубок этим вечером, притом значительно разбавленный водой, а вот посмотри, какая со мной перемена. Эта слабость - мое несчастье, и я не решусь испытать ее еще раз".
Рецензия – первый и единственный отклик Белинского на творчество Г.-Х. Андерсена. Роман «Импровизатор» (1835) был первым произведением Андерсена, переведенным на русский язык. Перевод был осуществлен по инициативе Я. К. Грота его сестрой Р. К. Грот и первоначально публиковался в журнале «Современник» за 1844 г. Как видно из рецензии, Андерсен-сказочник Белинскому еще не был известен; расцвет этого жанра в творчестве писателя падает на конец 1830 – начало 1840-х гг. Что касается романа «Импровизатор», то он не выходил за рамки традиционно-романтического произведения с довольно бесцветным героем в центре, с характерными натяжками в ведении сюжета.
«Кальян» есть вторая книжка стихотворений г. Полежаева, много уступающая в достоинстве первой. Но и в «Кальяне» еще блестят местами искорки прекрасного таланта г. Полежаева, не говоря уже о том, что он еще не разучился владеть стихом…».
«…Итак, желаем нашему поэту не успеха, потому что в успехе мы не сомневаемся, а терпения, потому что классический род очень тяжелый и скучный. Смотря по роду и духу своих стихотворений, г. Эврипидин будет подписываться под ними разными именами, но с удержанием имени «Эврипидина», потому что, несмотря на всё разнообразие его таланта, главный его элемент есть драматический; а собственное его имя останется до времени тайною для нашей публики…».
Рецензия входит в ряд полемических выступлений Белинского в борьбе вокруг литературного наследия Лермонтова. Основным объектом критики являются здесь отзывы о Лермонтове О. И. Сенковского, который в «Библиотеке для чтения» неоднократно пытался принизить значение творчества Лермонтова и дискредитировать суждения о нем «Отечественных записок». Продолжением этой борьбы в статье «Русская литература в 1844 году» явилось высмеивание нового отзыва Сенковского, рецензии его на ч. IV «Стихотворений М. Лермонтова».
«О «Сельском чтении» нечего больше сказать, как только, что его первая книжка выходит уже четвертым изданием и что до сих пор напечатано семнадцать тысяч. Это теперь классическая книга для чтения простолюдинам. Странно только, что по примеру ее вышло много книг в этом роде, и не было ни одной, которая бы не была положительно дурна и нелепа…».
«Имя Борнса досел? было неизв?стно въ нашей Литтератур?. Г. Козловъ первый знакомитъ Русскую публику съ симъ зам?чательнымъ поэтомъ. Прежде нежели скажемъ свое мн?ніе о семъ новомъ перевод? нашего П?вца, постараемся познакомить читателей нашихъ съ сельскимъ Поэтомъ Шотландіи, однимъ изъ т?хъ феноменовъ, которыхъ явленіе можно уподобишь молніи на вершинахъ пустынныхъ горъ…».