Он сделал все что мог...
Возможно, благодаря его военному мастерству венецианский флот был уничтожен не так быстро, как рассчитывали турки, но этим все и ограничилось. Победа была невозможна. Единственная польза, какую он еще мог принести своей стране, - пока длилась эта кровавая мясорубка, с горечью выхватывать профессиональным глазом новшества в строении турецких кораблей, технические особенности маневров и расположения пушек.
Когда весть о сокрушительном поражении дошла до Венеции, адмиралу было приказано сложить с себя звание главнокомандующего. Новый адмирал - Марко Тревизана - должен был арестовать Гримани, заковать его в цепи и доставить на набережную Скьявони, то есть во Дворец дожей, для суда над ним по обвинению в государственной измене.
Гримани нисколько не считал себя виновным и отказался сложить с себя полномочия. Бежать от суда он также не собирался.
Что думали обо всем этом оставшиеся в живых солдаты, которых Венеция отправила не столько на войну, сколько на убой и для которых причины этого заранее ожидаемого поражения были так же очевидны, как и для их адмирала? Сочувствовали ли они своему главнокомандующему? Думаю, что не все. В дни поражений не каждый способен на силу духа. Открыто выказывать преданность "врагу народа", обвиненному в измене родине, - дорогое право совести. Спокойней и выгодней отречься от своего опального командира. Но Отелло - остался верным. И для него тот позор и казнь, что ждали теперь адмирала, были мучительно несправедливы.
Адмирал возвращался в Венецию с камнем на душе. На набережной разгневанная толпа с криками "Антонио Гримани - погибель христиан!" стала бросать в опального главнокомандующего камни, мешая ему сойти на берег. Только ночью он сумел покинуть корабль. Добровольно заковав себе ноги в цепи, он предстал перед сенатом, после чего был брошен в тюрьму.
Потянулись долгие месяцы заточения, допросов и ожидания смерти. Его солдаты с тяжелым сердцем проходили мимо тюрьмы. Уж они-то знали, каким честным человеком и талантливым командиром был их адмирал...
*
Вот она, та самая схожесть их судеб и одинаковость их личных трагедий! Гримани - не хотел, но принял на себя командование флотом, уж слишком он любил свое отечество, а в результате погубил флот, ибо обстоятельства оказались непреодолимы. Отелло не хотел убивать Дездемону, и он также слишком сильно ее любил, но смерть оказалась неизбежной.
Оба этих человека любили - и оба своими руками уничтожили свою любовь. Оба были виновны - и невиновны одновременно. В результате и тот и другой должны были предстать перед судом, а потом неминуемо казнены.
Вот кому адресовались последние слова Отелло! Именно он - дож Антонио Гримани, некогда воевавший с Отелло бок о бок и сам переживший нечто подобное, - это человек должен был пусть и не простить его, но понять.
*
Но как же изгнанник и бывший "враг народа" Гримани стал дожем?
Тогда, 22 года назад, брошенный в тюрьму, на допросах он - да, признавал факт грандиозного разгрома, но при этом категорически отвергал обвинение в измене родине. Он говорил о великолепной военной подготовке турок, об их кораблях и оружии. Он говорил, что причины поражения кроются в технической и военной отсталости Венеции, а также в недостаточной дисциплине.
Он был настолько убедителен, что казнь через обезглавливание была заменена ему на ссылку на остров Керсо. Откуда он вскоре и бежал в Рим, к своему сыну. Нет-нет, на острове его жизни абсолютно ничего не угрожало, так что бежал он оттуда вовсе не ради своего спасения. Бездействие - вот что угнетало его. Он мог и хотел приносить пользу Венеции! А его держали на острове...
В Риме он прожил изгнанником несколько лет. И вот в 1508 году был организован союз против Венеции. Римский император, французский король Людовик XII, Фердинанд Арагонский (супруг королевы Изабеллы Кастильской), а также основная часть мелких итальянских государств объединились, чтобы поделить Венецию. Папа римский вступил в секретные переговоры с Венецией, раскрыв ей план заговорщиков и попросив взамен своей лояльности папские лены в Романье. Получив отказ, он объявил венецианцев врагами церкви и примкнул к союзу. И в 1509 году началась война.
Дело сразу же приняло для Венеции плохой оборот. Несчастья посыпались на нее одно за другим, граждан охватило уныние. Нечего было и думать успешно противостоять столь мощному союзу противников.
Однако в Венеции хорошо знали: если нельзя победить оружием, то можно победить деньгами. И вот тут ей очень пригодился беглец Гримани! Благодаря его дипломатическим способностям этот союз удалось разрушить. Сначала из него вышел Фердинанд - его соблазнили добровольным возвращением ему апулейских городов, а потом папе римскому вернули-таки его владения в Романье, после чего венецианцы стали снова друзьями церкви.
За такие дипломатические успехи Венеция отменила свой приговор в отношении Гримани и даже назначила его прокуратором. Его гражданская верность отныне была вне сомнений. Народ прославлял Гримани!
Спустя еще 11 лет он был избран 76-м дожем Венеции.
*
О том, что дож относился к мавру с чрезвычайным уважением и личной симпатией, говорит вся сцена обвинения Отелло в колдовстве, происходящая перед сенаторами и дожем. И крайне неверно думать, что дож защищает Отелло только потому, что тот нужен Венеции в связи с турецкой угрозой.
