От Русской земли к земле Киевской. Становление государственности в Среднем Поднепровье в IX–XII вв. - [21]
Если с локализацией полян и древлян вопросов не возникает, то локализация летописных уличей — вопрос, открытый по сей день. Кроме собственно историко-географического аспекта темы, немаловажным остается и другое: почему именно покорению уличей в Начальном своде уделено столько внимания?
Существующая в отечественной исторической науке традиция, следуя за сообщением ПВЛ, размещает уличей в междуречье Днестра и Буга. Основой для данных построений послужило космографическое введение ПВЛ, где указано, что «Оулучи Тиверьци сѣдяху бо по Днѣстру присѣдяху къ Дунаєви бѣ множьство ихъ сѣдяху бо по Днѣстру оли до моря [и] суть гради их и до сего дне да то ся зваху от Грекь Великая Скуфь»[263].
Опираясь на эти сведения, И.И. Надеждин посчитал необходимым разместить уличей в Нижнем Поднестровье[264] Данная точка зрения была поддержана Н.П. Барсовым[265] С.М. Середонин же полагал объединить уличей и тиверцев в одно племя, которое занимало территорию вдоль Днестра[266].
С этими доводами решительно не согласился А.А. Шахматов; исходя из ранних летописных сведений, он считал, что первоначальная история уличей связана с Днепром, где они названы соседями древлян и полян. По мнению А.А. Шахматова, ранний ареал обитания уличей находился в низовьях Днепра[267].
Б.А. Рыбаков, сведя воедино всю информацию об уличах и развивая высказанную А.А. Шахматовым мысль, локализовал их ареал первоначального обитания ниже Клева по течению Днепра[268]. На основании поздних (относящихся к XII в.) сведений Ипат.[269], а также списка Воскресенской летописи под названием «А се имена градомъ всѣмъ Русскимъ, далнимъ и ближнимъ»[270] Б.А. Рыбаков уверенно помещает Пересечен на Стугне рядом с Василевом[271].
Отождествить Пересечен с каким-либо конкретным археологическим памятником Б.А. Рыбакову не удалось. Однако попытки археологической локализации Пересечена в Среднем или Нижнем Поднепровье предпринимались неоднократно. Так, П.П. Толочко, М.П. Кучера, Л.Е. Махновец и И.И. Мовчан отождествили Пересечен с Китаевским городищем, расположенным в 12 км южнее Старокиевской горы[272]. Однако исследования Китаевского комплекса, осуществленные в 1970–1990-х гг., не дают для таких предположений весомых оснований[273].
Выявленные на этом комплексе памятники относятся к разным эпохам: так, селище, расположенное вблизи городища, возникает только в XI в.; в рамки конца X–XII в. укладывается основное число погребений Китаевского могильника. И только ранние слои городища относятся к IX–X вв. Эти слои бедны, содержат минимальное количество находок; кроме того, следов плотной застройки и иных признаков обитания многочисленного населения на городище не выявлено[274]. По своим характеристикам Китаевское городище близко к типу городищ-убежищ, встречающихся на территории Руси в VIII–X вв.[275]
Малые размеры, отсутствие следов постоянного проживания значительного числа людей, а самое главное — отсутствие последствий осады и разорения (вряд ли долговременная осада Свенельда не отразилась бы в стратиграфической истории городища) — все эти обстоятельства, на мой взгляд, достаточно убедительно позволяют отвергнуть отождествление уличского Пересечена с городищем близ Китаєво.
Кроме того, расположение Китаевского городища не свидетельствует в пользу его значимости и во всяком случае в X в. Значение крепости, защищавшей подступы к Киеву от нашествия кочевников, Китаевская крепость приобретает в самом конце X в. Упорная осада Пересечена войсками Игоря и Свенельда говорит о том, что этот племенной центр уличей играл весьма значительную роль в Среднем Поднепровье. А.С. Щавелев выдвигает интересную гипотезу, отождествляя Пересечен X в. с городищем Монастырей на Днепре, расположенным близ летописного Заруба[276].
Насколько такое отождествление правомерно? Городище Монастырей представляет собой комплекс памятников, состоящих из двух городищ и селища; само оно относится к типу сложномысовых. Исследования 1970–1980-х гг. выявили наличие укреплений в виде рва и остатков вала. Сами укрепления и жилища погибли во время пожара. Примерное время данного события можно датировать по ряду находок, в частности, восточных дирхемов (наиболее ранние датированы 761–762 гг., поздние — 914 г.)[277].
Таким образом, гибель городища вполне укладывается в промежуток между 910 и 920 гг. Авторы раскопок полагают, что что разрушение городища Монастырей связано с вторжением в Поднепровье печенегов[278]. Первое вторжение печенегов в пределы Руси отмечено как раз под 6423 (915) г.[279] Однако участие печенегов в походах руси на Византию в качестве союзников позволяет поставить под сомнение это утверждение. О союзе пачинакитов с росами говорит и 37-я глава трактата «Об управлении империей». Поэтому мне представляется, что разрушение городища Монастырей — как раз результат акции руси, обосновавшейся в Киеве. А.С. Щавелев обоснованно полагает, что Пересечен блокировал путь вниз по Днепру, являясь помехой для руси Олега и Игоря в деле установления контроля за днепровской магистралью[280]. Справедливость этого предположения подтверждается еще и тем, что расположенный вблизи Монастырека летописный Заруб, возникший в XI в., контролировал не только путь по Днепру, но и брод через реку, находившийся рядом
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Москва была великим городом и столицей великой державы в XVI–XVII веках. Россия того времени выигрывала большие войны, широкими шагами шла к берегам Тихого океана, мыслила себя как главный оплот истинного христианства. А Москва видела в себе Третий Рим, Второй Иерусалим, но больше всего — особый удел Пречистой Богородицы на земле. Столица православного царства прославлена была не только победами на поле брани и установлением власти на бескрайних просторах Евразии, она и в сфере культуры стремительно развивалась.
Формирование Московского государства в XIV—XV вв. означало не только объединение земель Северо-Восточной, а затем и Северо-Западной Руси в рамках одного государственного образования, но и консолидацию местных элит под властью «государей всея Руси». Этот процесс был значительно растянут во времени, а его интенсивность определялась актуальными задачами внешней и внутренней политики. Процесс адаптации «чужеродных элементов» в служебную систему имел две важные составляющие: способность и целесообразность с точки зрения центральной власти вписать их в сложившуюся иерархию и, с другой стороны, желание самих подобных «элементов» приспосабливаться к действующим правилам игры. В фокусе исследования находится несколько значимых групп: «князья» (потомки местных и выезжих правящих династий), бывшие удельные «вассалы», а также прибывавшие в Москву иностранцы (в первую очередь выходцы из соседнего Великого княжества Литовского)
В книге рассказывается о жизненном пути одного из наиболее известных князей Древней Руси – Владимира Всеволодовича Мономаха (1053–1125). Мономах является единственным древнерусским правителем, оставившим свою автобиографию, входящую в состав знаменитого «Поучения», созданного князем для своих детей, которое сохранилось в Лаврентьевской летописи. Тем не менее личность Мономаха по сей день окутана завесой легенд, самой известной из которых является легенда о «шапке Мономаха» и других «Мономаховых дарах», якобы полученных им от византийского императора.
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.