От Русской земли к земле Киевской. Становление государственности в Среднем Поднепровье в IX–XII вв. - [20]
Наибольшей информативностью среди них касательно истории росов/русов отличается трактат «Об управлении империей» Константина Багрянородного. Специалисты по текстологии указанного памятника уверенно относят пер. вые 13 глав трактата непосредственно к творчеству Константина Багрянородного[252]. Глава же 37-я относится ко времени завершающего этапа правления Льва VI; во всяком случае, анализ содержащейся в этой главе информации о славянах и печенегах позволяет датировать главу в пределах 910–920-х гг.[253] Е.А. Мельникова предлагает более позднюю датировку указанной главы (в любое время после 920-х гг.)[254], опираясь на даты переселения уличей и «летописное время», отводимое составителем Начального свода Игорю. Против такой датировки возражает А.С. Щавелев[255], на мой взгляд вполне обоснованно. Проблема летописных уличей, которая выступает своеобразным хронологическим репером, нуждается, на мой взгляд, в отдельном комментарии.
Указанная информация содержится только в тексте Начального свода, отсутствуя в ПВЛ: «Игорь же сѣдяше в Киевѣ княжа, и воюя на Древяны и на Угличѣ. И бѣ у него воевода, именемь Свѣнделдъ; и примучи Углѣчѣ, възложи на ня дань, и вдасть Свѣньделду. И не вдадяшется единъ град, именемъ Пересѣченъ; и сѣде около его три лѣта, и едва взя. И бѣша сѣдяще Углицѣ по Днѣпру вънизъ, и посемъ приидоша межи Бъгъ и Днѣстръ, и сѣдоша тамо»[256].
Происхождение данного сюжета в раннем летописании, на мой взгляд, требует отдельного исследования; однако выявить его историческую подоплеку вполне реально. Для начала следует обратиться к отражению деятельности Олега и Игоря в текстах более ранних традиций, чем ПВЛ и, возможно, Начальный свод.
Начальный свод (НІЛмл)
И сѣде Игорь, княжа, в Кыевѣ; и бѣша у него Варязи мужи Словенѣ, и оттолѣ прочий прозвашася Русью.
В лѣто 6448 [940]. В се лѣто яшася Уличи по дань Игорю, и Пересѣченъ взят бысть. В се же лѣто дасть дань на них Свѣнделду.
ПВЛ (Лавр.)
В лѣт 6390 (882) И сѣде Олегь княжа въ Киевѣ и <…> бѣша оу него Варязи и Словѣни и прочи прозвашася Русью…
Въ лѣт 6391 (883) Поча Олегь воевати Деревляны и примучи вой имаша на них дань по черн ь кунѣ.
Устюжский летописец
В лето 6391. Иде Олег на древляны, и на северы, и на козары, и наложи на них дань по черной кунице с человека на гот[257].
В лето 6420. Седяшу Игорь в Киеве. Княжа и воюя на древляны и на улицы. <…> И бе у Игоря князя воевода во Олга место именем Свиндел. И не вдаше Игорю единому именем Пересечен. И седе Игорь около его три лета, но едва взят его. И бе седяще улицы по Непру внис. И по сем поиде по Непру и седе тамо.
В лето 6448. Яшась уклицы под дань Игорю. В сем же лете взять бысть Пресечен град, и дань их даст Свинделу ж[258].
И бѣ обладая Олегъ Поляны и Деревляны [и] Сѣверены и Ради: мичи а с Уличи и Тѣверци имяше рать.
В лѣт 6421 (913) поча княжити Игорь по Олзѣ <…> и Деревляне затворишася от Игоря по Олговѣ смерти.
В лѣт 6422 (914) йде Игорь на Деревляны и побѣдивъ а и возложи на нь дан> болши Олговы.
Архангелогородский летописец
В лета 6391. Иде Олг на древляны, и на северы, и на козары, и наложи на них дань по чорной кунице с человека на год[259].
В лето 6420. Седяше же Игорь в Кииве, княжа и воюя на древляны и на улицы <…> И бе у Игоря князя воивода, во Олга место имянем Свиндел. И не вдаяшеся Игорю единому град имянем Пересечен, и седе Игорь около сего 3 лета, но едва взят его. И беша седяще улицы по Днепру вниз, и посем поиде по Днепру и седе тамо.
В лето 6448. Яшася улицы по дань Игорю. В сем лете взят бысть Пересечен град, и дань их даст Свинделу же[260].
Наблюдение за вышеприведенными текстами позволяет сделать следующие выводы. Первоначальное освоение Олеговой русью Среднего Поднепровья знаменовало собой подчинение древлян (упоминаются также северяне и радимичи). В дальнейшем по смерти Олега Игорю снова приходится подчинять своей воле древлян. Ко времени же Игоря Начальный свод относит покорение уличей Свенельдом и взятие ими Пересечена.
Разброс дат в летописях, датирующих указанные события, заставляет обратиться к ранним сведениям трактата Константина Багрянородного «Об управлении империей».
В 37-й главе, о датировке которой уже говорилось выше, указывается: «το δέ θέμα τοϋ Χαραβόη πλησιάζει τή 'Ρωσία, τό δέ θέμα Ίαβδιερτίμ πλησιάζει τοίς ύποφόροις χωρίοις χώρας τής ‘Ρωσίας, τοίς τε Ούλτίνος, καί Δερβλενίνοις, καί Λενζενίνοις, καί τοίς λοιποίς Σκλάβοις» («фема Харавои соседит с Росией, а фема Иавдиертим соседит с подплатежными стране Росии местностями, с ультинами, древленинами, лензанинами и прочими славянами»)[261]. Это известие очень ценно сразу по нескольким причинам.
Во-первых, ‘Ρωσία впервые используется как хороним, χώρας τής‘Ρωσίας; имеет свои границы, которые указываются в трактате. Во-вторых, текст трактата точно указывает те славянские племена, которые являются «подплатежными» (ύποφόροις χωρίοις) Росии — это Ούλτίνος (ультины), Δερβλενίνοις (древленинаны) и Λενζενίνοις (лензанинаны). Современные исследователи определяют их как уличей, древлян и полян[262]. И в-третьих, локализация Росии и зависимых от нее территорий позволяет очертить первичные контуры того предгосударственного образования, которое возникает в Среднем Поднепровье.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Москва была великим городом и столицей великой державы в XVI–XVII веках. Россия того времени выигрывала большие войны, широкими шагами шла к берегам Тихого океана, мыслила себя как главный оплот истинного христианства. А Москва видела в себе Третий Рим, Второй Иерусалим, но больше всего — особый удел Пречистой Богородицы на земле. Столица православного царства прославлена была не только победами на поле брани и установлением власти на бескрайних просторах Евразии, она и в сфере культуры стремительно развивалась.
Формирование Московского государства в XIV—XV вв. означало не только объединение земель Северо-Восточной, а затем и Северо-Западной Руси в рамках одного государственного образования, но и консолидацию местных элит под властью «государей всея Руси». Этот процесс был значительно растянут во времени, а его интенсивность определялась актуальными задачами внешней и внутренней политики. Процесс адаптации «чужеродных элементов» в служебную систему имел две важные составляющие: способность и целесообразность с точки зрения центральной власти вписать их в сложившуюся иерархию и, с другой стороны, желание самих подобных «элементов» приспосабливаться к действующим правилам игры. В фокусе исследования находится несколько значимых групп: «князья» (потомки местных и выезжих правящих династий), бывшие удельные «вассалы», а также прибывавшие в Москву иностранцы (в первую очередь выходцы из соседнего Великого княжества Литовского)
В книге рассказывается о жизненном пути одного из наиболее известных князей Древней Руси – Владимира Всеволодовича Мономаха (1053–1125). Мономах является единственным древнерусским правителем, оставившим свою автобиографию, входящую в состав знаменитого «Поучения», созданного князем для своих детей, которое сохранилось в Лаврентьевской летописи. Тем не менее личность Мономаха по сей день окутана завесой легенд, самой известной из которых является легенда о «шапке Мономаха» и других «Мономаховых дарах», якобы полученных им от византийского императора.
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.