Остров голубых снов - [5]

Его звали Кристиан. Пережив большое горе — у него умерла мама, — он переехал с отцом в наш поселок. Кристиан стал ходить в школу, где я работала после распределения. Хорошо помню тот день, когда он вошел в девятый «Б», где я была классной руководительницей. На меня произвели впечатление не столько приятные черты его смуглого лица, черные блестящие волосы или медленная, чуть неуверенная, но спокойная походка, сколько глаза. Большие, темно-карие, постоянно удивленные, они с первого взгляда вызывали доверие.

Кто знает, может, я и преувеличиваю, но с его появлением в классе сразу возникло ощущение какой-то тайны, хотя его кристально чистый взгляд скользил по лицам ребят без утайки, предельно открыто. Может быть, поэтому к нему почти сразу пристало прозвище «Кристалл», которым не замедлили окрестить его новые одноклассники.

Поначалу ребята всячески пытались уязвить его, но он не отвечал на обиды, сохранял при этом достоинство и не выглядел униженным.

Помню, в первый день нашего знакомства, после того как я представила Кристиана одноклассникам, он направился к своей парте, но кто-то подставил ему подножку, и он растянулся во весь рост. Ранец отлетел в сторону, книги и тетради рассыпались по полу. Кристиан поднялся не сразу. Он продолжал лежать лицом вниз, даже когда прекратился хохот ребят и окончилось их жестокое веселье. Я уже наказала виновника, открыла журнал и вызвала кого-то к доске, а Кристиан по-прежнему лежал на полу. Все в классе давно раскаялись, а одна девчонка даже принялась торопливо собирать разлетевшиеся книжки и тетрадки, запихивая их в ранец, когда наконец Кристиан поднялся, отряхнул одежду, взял ранец и, поблагодарив девочку, прошел на свое место с таким видом, будто ничего не произошло. Разумеется, глаза его говорили о другом, но кто из детей обращает внимание на глаза? Для них важно выражение лица. Во всяком случае его поведение несколько обескуражило ребят, хотя они и не отказались от своих издевок, пока не убедились, что тот, над кем они с такой настойчивостью потешаются, слеплен из не ведомого им теста. И тогда его зауважали. Как же случилась эта перемена?

На несколько дней мы отправились в соседнее село, чтобы помочь колхозу в уборке урожая. Каждый вечер после работы ребята собирались на берегу озера, купались, потом разводили костер, пекли картошку, рассказывали истории и загадки. Вдруг один из парней подошел к Кристиану, якобы для того, чтобы дать ему испеченную картофелину, а сам бросил за ворот его рубахи дымящуюся головешку. Тонкая ткань сразу же истлела, можно было представить, какую боль испытал мальчик. Однако Кристиан продолжал невозмутимо сидеть на месте, сказав только: «Пусть тот, кто бросил головешку, сам ее вытащит. Иначе я сгорю на медленном огне прямо у него на глазах».

Девочки закричали, парни растерялись, и Санду-плут (ему тоже, видать, подобрали подходящее прозвище) был вынужден достать дрожащими руками головешку.

После этого происшествия все издевки над Кристианом прекратились. Но тут началось другое, на мой взгляд, еще более опасное для мальчика: одноклассники стали заискивать перед ним, даже льстить. Однако Кристиан либо делал вид, что не замечает этого, либо и в самом деле не замечал, занятый, похоже, иными проблемами. Свой возросший авторитет у одноклассников мальчик воспринял как что-то естественное и ничуть не возгордился.

«Он возмужал от пережитого горя», — полагали некоторые учителя. Я же думала, что Кристиан был просто независимой натурой. В нем ощущалась личность.

Проверяя сочинения, я с удовольствием читала его работы. И не потому, что они были самыми удачными, просто за его школьными фразами чувствовалось нечто большее: «Какой бы ни была ложь, большой или маленькой, все равно она ложью остается», или «Я не могу никого ударить, потому что это может причинить человеку боль», или «Я люблю воду — в ней есть что-то таинственное».

Сейчас, когда я знаю о нем почти все, что можно узнать о человеке, живя в провинциальном городке, когда он лежит в больнице едва живой и нет ни малейшей надежды на спасение, подробности такой короткой и такой необычной жизни навалились на меня (и, наверное, не только на меня одну) с удвоенной силой, заставляя переоценивать поступки и ситуации, которые раньше я оставляла без должного внимания.

Перед глазами у меня стоит литературный вечер, в котором участвовал и Кристиан. Ребята читали стихи, пели песни, затем все танцевали. Я вышла на улицу подышать свежим воздухом и невольно стала свидетельницей разговора между Кристианом и одной красивой девочкой, Леной, за которой ухаживали все ребята.

— Почему ты никогда не приглашаешь меня танцевать, Кристиан? Я тебе неприятна? — спросила Лена.

— Нет.

— Тогда почему?

— Я думаю, излишнее внимание вредит человеку, особенно, если у него нет характера.

— Ты хочешь сказать, что у меня нет характера?

— Наши характеры еще только формируются, и пока неизвестно, кто есть кто на самом деле. Я просто хотел сказать, что, стремясь привлечь к себе внимание окружающих, мы отвлекаемся и в результате не можем сконцентрироваться. Именно это с тобой и происходит.