Орлеанская девственница. Магомет. Философские повести - [197]

Шрифт
Интервал

Настроит сразу вас на покаянье!»
Монроз, печален и на все готов,
Почтительно открыл отцу святому
Два полушария, белей снегов,
Когда-то милые Шандосу злому,
И праведную муку в тот же миг
Он претерпеть решается без дрожи.
Но что с тобою стало, духовник,
Когда увидел ты на нежной коже
Три лилии, монаршей славы сад,
Чей образ был французу тем дороже,
Что украшал ведь он британский зад!
Когда-то Карл рисунок сей красивый
За козни принял силы нечестивой;
Ты, знающий премудрости закон,
Ты лучше понял, по чьему веленью
Трех лилий образ был изображен
И послужил Монрозу к украшенью.
Охваченный восторгом чистым, ты
Глядел на золотистые цветы
По мраморному полю, и ни слова
Не мог сказать; от зрелища такого
Не отрывая взгляда, ты стоял,
Воздевши руки, и едва дышал.
Поль Тирконель, солдат суровых правил,
Как будто знал заране что-то он,
К часовне в это время путь направил,
Шандосовой судьбою огорчен.
Он всей душой французов ненавидел…
И на мгновенье замер, недвижим,
Когда пажа лежащего увидел
И пастыря, склоненного над ним.
Предположил он худшее: наш воин
Зло видеть всюду был всегда настроен.
Желая заступиться за пажа,
Воскликнул он, от ярости дрожа:
«Как! Допустимо ль, чтоб монах французский
Шандосовым наследством овладел!»
Меч обнажив, бежит он к двери узкой.
Монроз поднять штаны едва успел
И выпрыгнуть. Чувствительный к угрозам,
Бежит доминиканец за Монрозом,
От страха чуть не падает, спешит;
Его преследует надменный бритт.
Тут Ла Тримуйль, заметив Тирконеля,
Преследующего духовника,
Кричит ему: «Хвастун и пустомеля!
Тебе посбавит спесь моя рука!
Сразить монаха — чести нет особой!
Расправа с безоружными легка!
Ты с воином помериться попробуй!
Да, я был побежден вчера. Так что ж?
Ты силу новую во мне найдешь!»
Кричал Тримуйль не громко, англичанин
Его не слышал, гневом отуманен.
Был странен Доротее этот вид, —
Куда-то друг ее стремглав бежит;
И бросилась она за ним послушно.
Агнеса наблюдала равнодушно
Погоню эту. Точно в чарах сна,
Вдруг побежать решила и она.
Так в стаде неразумные ягнята
Друг дружку увлекают вдруг куда-то.
Был с королем великий Дюнуа
На берегу противном: говорили
Они о мерах нужных, нужной силе
Для полного изгнания врага.
Поблизости моста, на склоне вала
Иоанна благородно гарцевала.
Случайно вдруг увидела она,
Вдали, за противоположным лугом,
Шесть человек, бегущих друг за другом,
Чем и была весьма удивлена.
Еще сильней Иоанна удивилась,
Заметив то, что далее случилось:
Они исчезли разом с глаз долой.
Природа расточительной рукой
Ковер у края леса разостлала,
Не уступавший в свежести нимало
Лугам, где, юной силою горда,
Резвилась Аталанта иногда.
Монроз бежит по лугу, развевает
Его прическу ветерок, за ним
Иоанна благосклонно наблюдает;
Но вдруг он исчезает, словно дым.
За ним стремится Бонифаций. Боже!
Как и Монроз, он исчезает тоже.
Вот Тирконель; он бледен, разъярен,
С него не сводит Дева глаз; но он
Вдруг пропадает, как и все другие.
Доспехи Ла Тримуйля золотые
Блестят, но ах! И Ла Тримуйля нет!
Как были вы огорчены, мой свет,
О нежная душою Доротея!
Но исчезаете и вы, как фея.
Прекрасная Агнеса, свежий луг
Пересекая, тоже тает вдруг.
Так тот, кому в Париже быть случится,
Увидеть может в опере не раз
Героев, вдруг скрывающихся с глаз,
Чтоб в преисподнюю сквозь люк спуститься.
Иоанна ничего не поняла,
Молила то Дениса, то осла,
Подумала о черте и решила,
Что это, верно, колдовская сила
И что она в волшебной той стране,
Которую, в счастливом бредя сне,
Певец Роланда воспевал когда-то,
А вслед за ним прославил и Торквато,
Которой церковь, как известно мне,
Боялась долго и с чьей мощью злою
Считались академики порою.
Ударив шпорами бока осла,
С копьем в руке, направилась Иоанна
Туда, где эти странные дела
Произошли так быстро и нежданно.
Но Дева тщетно скакуна гнала;
Остановясь у рокового луга,
Он крутит шеей, удила грызет,
Брыкается, карачится с испуга,
Беснуется и не идет вперед.
Животным осторожная природа
Дала чутье особенного рода;
В сравненье с ним наш разум — темный крот,
Так и осел увидел богоданный
Опасности, не зримые Иоанной.
Он взвился кверху и, быстрей луча,
По воздуху благую Деву мча,
Легко перелетел лесные чащи.
Святой Денис, ослом руководящий,
Направил путь крылатого гонца
К воротам многоцветного дворца,
Каких не знал и прадед знаменитый
Монарха, покорившего сердца.
Иоанна, видя яшму, малахиты,
Рубины, золото и мрамор плит,
Воскликнула: «Денис! Святая дева!
Настало время праведного гнева:
Здесь мерзостный живет Гермафродит».
Пока она, в воинственной тревоге,
Копье подъемля и творя мольбы,
Победоносной жаждала судьбы,
Король французов ехал по дороге,
Сопутствуемый свитой золотой…

К песни XX

Вариант окончания этой песни по изданию 1756 года


Он входит и (о волшебство, о чудо!),
Не веря собственным своим глазам,
Неистового зверя видит там.
Копье Деборы, смоченное кровью,
Стояло прислоненным к изголовью.
Его берет он; козни Сатаны
Оружием святым посрамлены.
Герой, разя, кидается на беса;
Трепещет Вельзевул и заодно
С ослом поспешно прыгает в окно.
Воздушною дорогой, выше леса,
Его он в замок богомерзкий мчит,
Где держит взаперти Гермафродит
Прекрасную Агнесу и героев
Обеих наций, в топь их заманя
И подлую ловушку им устроив.
Гермафродит, с того дурного дня,

Еще от автора Вольтер
Кандид, или Оптимизм

Из огромного художественного наследия Вольтера наиболее известны «Философские повести», прежде всего «Задиг, или Судьба» (1747), «Кандид, или Оптимизм» (1759), «Простодушный» (1767). Писатель блистательно соединил традиционный литературный жанр, где раскрываются кардинальные вопросы бытия, различные философские доктрины, разработанные в свое время Монтескье и Дж.Свифтом, с пародией на слезливые романы о приключениях несчастных влюбленных. Как писал А.Пушкин, Вольтер наводнил Париж произведениями, в которых «философия заговорила общепонятным и шутливым языком».Современному читателю предоставляется самому оценить насмешливый и стремительный стиль Вольтера, проверить знаменитый тезис писателя: «Все к лучшему в этом лучшем из возможных миров».


Трактат о терпимости

Вольтер – один из крупнейших мыслителей XVIII века, поэт, драматург, публицист, историк. Его называли «королем общественного мнения». В своих острых статьях и памфлетах Вольтер протестовал против войн, религиозного фанатизма, гонения инакомыслящих и выступал за просвещение и социальные свободы. «Трактат о терпимости» Вольтера, написанный два с половиной века назад, и сегодня звучит свежо и злободневно, так как его основная тема – толерантность к инакомыслящим – актуальна во все времена. Терпимость – один из основополагающих принципов гуманности, считает автор и призывает руководствоваться этим принципом в своих действиях.


Орлеанская девственница

Написанная не для печати, зачисленная редакцией в разряд «отверженных» произведений, поэма Вольтера (1694-1778) «Орлеанская девственница» явилась одним из самых блестящих антирелигиозных памфлетов, какие только знала мировая литература.В легкомысленные образы облекает она большое общественное содержание. Яркие, кипучие, дерзкие стихи ее не только не потеряли своего звучания в наше время, но, напротив, получили большой резонанс благодаря своему сатирическому пафосу.Для своей поэмы Вольтер использовал один из драматических эпизодов Столетней войны между Францией и Англией – освобождение Орлеана от осаждавших его английских войск.Вольтер развенчивает слащавую и ханжескую легенду об орлеанской деве как избраннице неба, создавая уничтожающую сатиру на Церковь, религию, духовенство.


Мир, каков он есть

Из огромного художественного наследия Вольтера наиболее известны "Философские повести", прежде всего "Задиг, или Судьба" (1747), "Кандид, или Оптимизм" (1759), "Простодушный" (1767). Писатель блистательно соединил традиционный литературный жанр, где раскрываются кардинальные вопросы бытия, различные философские доктрины, разработанные в свое время Монтескье и Дж.Свифтом, с пародией на слезливые романы о приключениях несчастных влюбленных. Как писал А.Пушкин, Вольтер наводнил Париж произведениями, в которых "философия заговорила общепонятным и шутливым языком".Современному читателю предоставляется самому оценить насмешливый и стремительный стиль Вольтера, проверить знаменитый тезис писателя: "Все к лучшему в этом лучшем из возможных миров".


Задиг, или Судьба

Из огромного художественного наследия Вольтера наиболее известны "Философские повести", прежде всего "Задиг, или Судьба" (1747), "Кандид, или Оптимизм" (1759), "Простодушный" (1767). Писатель блистательно соединил традиционный литературный жанр, где раскрываются кардинальные вопросы бытия, различные философские доктрины, разработанные в свое время Монтескье и Дж.Свифтом, с пародией на слезливые романы о приключениях несчастных влюбленных. Как писал А.Пушкин, Вольтер наводнил Париж произведениями, в которых "философия заговорила общепонятным и шутливым языком".Современному читателю предоставляется самому оценить насмешливый и стремительный стиль Вольтера, проверить знаменитый тезис писателя: "Все к лучшему в этом лучшем из возможных миров".


Кози-Санкта

Первая публикация этой новеллы была снабжена следующим предуведомлением: «Г-жа герцогиня дю Мэн придумала лотерею, в которой разыгрывались темы всевозможных сочинений, в стихах и прозе. Вытащивший билетик должен был написать означенное там сочинение. Г-жа де Монтобан, вытащив тему новеллы, попросила г-на Вольтера написать эту новеллу за нее, и Вольтер предложил ей нижеследующую сказку».


Рекомендуем почитать
Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3. Пьесы и киносценарии

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кастручча [= Дневники королевы Оливии]

В «Кастручче» (1966, опубл. в 1988) автор создаёт условный мир, некое мифическое государство, где культ королевы-девственницы Оливии порождает страшную инфекцию, «каструччу», болезненное состояние общества вследствие запрета на человеческое живое чувство. «Кастручча» трагически прерывает жизнь прекрасной рыжей Роситы, а через двадцать лет — её дочери Дагни.Пьеса-антиутопия предупреждает о губительности любых средств насильственного подавления личности: разрушение старых и возведение новых идолов ничего не изменяет в жизни простых людей.


Фингал

Введите сюда краткую аннотацию.


Новое платье короля

Лучшие портные страны сшили для короля новое платье. Однако, враги злобно клевещут, что никакого платья нет, а наш дорогой товарищ король, якобы, голый (!). Наша доблестная разведка под руководством премьер-министра Зума, своевременно выявляет происки врагов, распространяющих заведомо ложные клеветнические измышления, порочащие наш общественный и государственный строй и лично товарища короля. На основании этого, руководитель разведки, он же — премьер-министр, требует увеличения штатов и финансирования.


Вариации на смерть Троцкого

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Аншлаг (История одного покушения)

События чеховской «Чайки» происходили в конце ХIХ века. А ныне, уже в ХХI веке, оказалось, что настроения, страсти и судьбы людей того времени удивительно злободневны и актуальны сегодня. В эпоху олигархов и гламура, в эпоху переоценки ценностей и новых взглядов на привычные, казалось бы, будни…Спектакль «Аншлаг» по пьесе одного из наиболее популярных на постсоветском пространстве драматурга-одессита Александра Марданя как раз и воплощает в себе все то, что неразрывно связывает век позапрошлый с веком нынешним.


Шах-наме

Поэма Фирдоуси «Шах-наме» («Книга царей») — это чудесный поэтический эпос, состоящий из 55 тысяч бейтов (двустиший), в которых причудливо переплелись в извечной борьбе темы славы и позора, любви и ненависти, света и тьмы, дружбы и вражды, смерти и жизни, победы и поражения. Это повествование мудреца из Туса о легендарной династии Пишдадидов и перипетиях истории Киянидов, уходящие в глубь истории Ирана через мифы и легенды.В качестве источников для создания поэмы автор использовал легенды о первых шахах Ирана, сказания о богатырях-героях, на которые опирался иранский трон эпоху династии Ахеменидов (VI–IV века до н. э.), реальные события и легенды, связанные с пребыванием в Иране Александра Македонского.


Корабль дураков. Похвала глупости. Навозник гонится за орлом. Разговоры запросто. Письма тёмных людей. Диалоги

В тридцать третий том первой серии включено лучшее из того, что было создано немецкими и нидерландскими гуманистами XV и XVI веков. В обиход мировой культуры прочно вошли: сатирико-дидактическую поэма «Корабль дураков» Себастиана Бранта, сатирические произведения Эразма Роттердамского "Похвала глупости", "Разговоры запросто" и др., а так же "Диалоги Ульриха фон Гуттена.Поэты обличают и поучают. С высокой трибуны обозревая мир, стремясь ничего не упустить, развертывают они перед читателем обширную панораму людских недостатков.


Американская трагедия

"Американская трагедия" (1925) — вершина творчества американского писателя Теодора Драйзера. В ней наиболее полно воплотился талант художника, гуманиста, правдоискателя, пролагавшего новые пути и в литературе и в жизни.Перевод с английского З. Вершининой и Н. Галь.Вступительная статья и комментарии Я. Засурского.Иллюстрации В. Горяева.