Орест Кипренский. Дитя Киприды - [8]
В будущем он будет с какой-то радостью помогать своим собратьям-художникам получать заказы от богатых вельмож. Александр Иванов пишет, что благодаря стараниям Кипренского русские пенсионеры в Италии стали получать не 600 рублей, а 3 тысячи[26]. Иными словами, он любит помогать и «благодетельствовать» – даром что не богат и не чиновен, да к тому же незаконнорожденный, что Адам Швальбе, к счастью, в своем прошении в Академию художеств утаил. Но он-то сам об этом знал! А вел себя поистине как отпрыск королей!
Именно таким образом он повел себя и с графом Федором Толстым. Он не склонился перед ним в подобострастной позе, не проигнорировал, как академическая профессура, а стал графа «опекать»: «…Кипренский пришел в гипсовый класс, в первый день после моего туда поступления, и сделался моим руководителем в этом деле, столь трудном для начинающего, в первый раз рисовать с гипсовых головок… Не более как через два месяца я был переведен в натурный класс… Кипренский, продолжавший рисовать в натурном классе, подходил ко мне показывать и учить, как должно писать с натуры. Вначале он приходил даже раза по два и по три в течение двухчасовых классов, потому что профессора, дежурившие и в натурном классе, также по неделям, очень небрежно относились к посторонним лицам, приходившим учиться художеству…»[27]
Удивляет, с какой ответственностью отнесся Орест к своей задаче учителя, как много времени и внимания уделял графу Толстому, который и впрямь сделался прекрасным художником, скульптором и медальером. Мне кажется, что небольшие и необыкновенно изящные рисунки цветов у Федора Толстого очень напоминают веточку нежнейшего белого левкоя в стакане с водой, стоящего на подоконнике в портрете Е. С. Авдулиной работы зрелого Ореста Кипренского (между 1822 и 1823). Это как бы отзвук вдохновенного обучения графа у молодого Кипренского…
Но в целом в годы обучения в Академии художеств Кипренский вовсе не блещет. И не это ли противоречие между его внутренним ощущением «звездности» и скромным положением «академического недоросля» спровоцировало его на совершенно безумную выходку?
13 марта 1799 года, в день своего семнадцатилетия (в академии он считался шестнадцатилетним), отпущенный «для свидания с родными» молодой Кипренский оказывается на петербургском вахтпараде и там кидается к императору Павлу I с глупейшей просьбой – взять его на военную службу. Он «утруждает» государя-императора в совершенно неподходящее время и в неподходящем месте. Надо знать, что такое был для того времени вахтпарад. Современник-военный писал о них: «На неизменный, неизбежный вахтпарад шли, словно на лобное место. Никто не знал, что ждет его там: повышение или, наоборот, лишение всех чинов и выключка из службы, высочайшая похвала или арест»[28].
Эту атмосферу «шагистики» и «трепета» очень точно подметил Александр Бенуа в своей стилизованной под XVIII век графической работе «Парад в царствование Павла I» (1907, ГРМ, бумага на картоне, гуашь, акварель).
Парад проходит в Петербурге на фоне недостроенного Михайловского замка (где Павел будет потом убит). Хлопья падающего снега не в силах помешать неукоснительному порядку, стройности рядов застыло-вытянутых фигур солдат и офицеров, за которыми пристально наблюдает сидящий на коне император.
И вот этот уже почти ритуальный порядок нарушает какой-то юнец, недоучившийся воспитанник Академии художеств! Первый опыт общения «звездного мальчика» Ореста с царями!
Попробуем представить, как это могло произойти.
Император Павел стынет в легком мундире на мартовском ветру. От подбитой мехом шинели, предложенной камердинером, он с раздражением отказался. Сидит на белом коне несколько в стороне от плаца и высоко задирает маленькую голову в треуголке, чтобы все обозреть. Лицо его багрово от ветра и яростно. Свита держится от него на почтительном расстоянии из страха его прогневать. Неожиданно круг свиты прорывает какой-то юнец, за которым гонится разом несколько солдат. Он тоже в легком малиновом мундирчике, но Павел не может припомнить, что это за мундир. Вроде бы не военный? Юнца пытаются оттеснить от императора, но тот приманивает его капризным движением руки.
– Какого звания?
– Я – живописец из Академии художеств.
Юнец задыхается от бега, но не от страха, что приметливый Павел отмечает с удивлением и некоторым удовольствием.
– Как звать?
– Орестом Кипренским.
– По какой ко мне столь срочной надобности, что нарушил военный строй?
– Хочу стать военным, ваше императорское величество, позвольте!
Павел задирает голову еще выше и смотрит на Ореста. Какое-то чудное имя – Орест. Курчавый, ладный. Хорош! Может, грядущая слава России? Или в кандалы? По этапу за своеволие? Но лицо юнца горит таким воодушевлением, что Павел поневоле вспоминает свои юные годы – тоже не был паинькой, куролесил вовсю! Он делает знак дежурному офицеру. Тот мигом подлетает, свирепо глядя на Ореста. Сейчас он его!
– Отвесть назад в Академию художеств, – высоким придушенным голосом кричит Павел, задирая голову совсем уже к небесам. – Слышал меня? Немедленно отвесть и пожурить!
Ореста хватают два солдата и волокут к обер-полицмейстеру, который и препровождает его назад в стены академии. Император и академист-живописец остаются довольны друг другом. Павел растроган нахлынувшими воспоминаниями и своей внезапной приязнью к мальчишке, а тот всю дорогу нервно хохочет, отпугивая прохожих, косящихся то на него, то на обер-полицмейстера, его сопровождающего.
В книгу московского прозаика, художественного критика и историка искусства Веры Чайковской включено несколько циклов новелл. Автор фантазирует на темы прошлого и современности, сознательно избегая «научной» точности, погружая читателя в стихию озорной или драматичной игры, где «культурные герои», артистические и творческие личности наполняют энергией и расцвечивают красками прошлую и современную жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Снова полгода снегов и метелей, сугробов и льдистых дорог, долгих морозных ночей и застенчиво-низкого солнца. Можно, конечно, скользя, не считая ушибов и ссадин, битых носов и коленей, изо дня в день все спешить и спешить за деньгами, тьмой покидая жилище и затемно вновь возвращаясь. После, котлету уныло глотая, в сон провалиться, вздремнув под ворчание телевещалки… Разве не лучше, помня о том, что всех дел не дано переделать и что совсем невозможно всех денег добыть непременно сегодня, прочь отодвинуть «айфоны, айпады, лэптопы», чашу наполнить душистым и байховым чаем, и, обративши свой взор ко страницам бумажным журнала, смело отправиться в путь к приключеньям отважных героев.
Дорогой друг!Если вы держите в руках этот номер, значит, зима кончилась, пришла весна и не за горами лето. Жизнь не стоит на месте. Теперь вы можете еще щедрее споспешествовать нам и подписаться на наш журнал в досрочном каталоге Агентства «Роспечать» на 1-е полугодие 2014 г.Досрочный не заменяет основной каталог, но дает возможность уже в июле — августе 2013 года на всей территории России, во всех ее столицах и на окраинах, оформить подписку на 1-е полугодие 2014 г. по льготной цене. Индекс по каталогу Агентства «Роспечать» прежний — 84959.
Александр Тышлер (1898–1980) — художник удивительного таланта и человек уникальной самобытности, до сих пор не занявший подобающего места в отечественной и мировой культуре. Вместе со своим бурным столетием он пережил минуты высокого воодушевления и трагического разочарования, но всегда сторонился властей предержащих. Он был в числе немногих художников эпохи, кто искал в искусстве новые пути. Долгие годы он был известен только как театральный художник и почти не показывал своих работ публично. Его немногочисленные выставки 1960–1970-х годов потрясли зрителей неожиданностью композиций, необыкновенной музыкальностью и фантастичностью живописных полотен, графики и скульптуры.Автору — искусствоведу и прозаику Вере Чайковской — по крупицам удалось создать яркое жизнеописание и представить нам красивого, легкого, веселого выдумщика и сосредоточенного, до фанатизма трудолюбивого мастера, который от юности до преклонных лет пронес в своем творчестве энергию, любовь, порыв…
Любезный читатель!В это позднее ноябрьское лето, когда, в пику проплывшему лету календарному, нет-нет да и случаются солнечные деньки, когда деревья уже дремлют нагие, а во дворах можно приметить радостных старушек и воробьев, когда земля накидывает желтые покрывала, а веселые дворники сметают их «дерзкой метлой» в таинственные пирамиды, мы, драгоценный читатель, вновь предлагаем вам забыть о банковских вкладах, кредитах и дивидендах, и удобно расположившись в кресле или на диване, одному или с заботливым другом, ясным днем или же глубокой но чью погрузиться в непредсказуемый мир литературы, в мир Эвтерпы, Каллиопы и Талии.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».