Опечатанный вагон. Рассказы и стихи о Катастрофе - [15]

Мне думается, что еврей Фишман хотел на примере случая из собственной биографии показать, насколько деформированным и нравственно ущербным был образ жизни в Польше, когда там окончательно решали еврейский вопрос, однако сторонний взгляд француза уловил лишь находчивость ребенка, будто тот не за жизнь боролся, один на один с хорошо отлаженной оккупационной машиной, а искал и нашел изящный выход из сложной шахматной позиции.

Корнель Филиппович (1913—?) родился в Тернополе в семье служащих. Изучал биологию в Ягеллонском университете в Кракове, с 1936 года начал печататься. С первых дней войны сражался с гитлеровцами, попал в плен, бежал, входил в подпольную коммунистическую группу «Народная Польша». В 1944-м был арестован гестапо и до окончания войны находился в концлагерях — сначала в Гросс-Розене, потом в Ораниенбурге. Многие его романы и рассказы написаны на автобиографическом материале.

Рассказ «Гениальный ребенок» написан поляком от лица еврея. Это нетипично. Среди авторов данной книги большинство — евреи. Тем пристальнее и пристрастнее будет взгляд читателя, обращенный к произведению нееврея. Таково знаменитое стихотворение Евгения Евтушенко «Бабий Яр», историю публикации которого я дала в примечании к тексту. Оно свидетельствует о том, что Катастрофа оказалась нравственным испытанием даже для тех, чьи биографии она обошла. Русский юноша, взращенный на российской традиции поэта-пророка, провозглашающего любви и правды светлые ученья и в жестокий век славящего свободу, он также был воспитан бабушкой «держать ответ за все плохое в мире» («Бабушка», 1956) и потому в открытую заявил о своей совестливой и гуманной позиции.

Евгений Евтушенко родился в 1933 году на станции Зима Красноярского края. Его отец был геологом, всю жизнь писал стихи и научил сына любить поэзию. После войны семья переехала в Москву, где будущий поэт сначала занимался в поэтической студии дворца пионеров, затем посещал литконсультации издательства «Молодая гвардия». Регулярно начал печататься с шестнадцати лет, но началом серьезной работы сам поэт считает стихотворения «Вагон» и «Перед встречей» (1952). В 1951 году поступил в Литературный институт им. М. Горького, в 1950-е выпустил серию поэтических сборников: «Третий снег» (1955), «Шоссе Энтузиастов» (1956), «Обещание» (1957) и др. После опубликования во французском еженедельнике «Экспресс» своей «Автобиографии» (1963) впал в немилость властей.

Сегодня имя Евтушенко известно во всем мире. Он живет и работает в Москве, преподавал в американских университетах русскую поэзию по собственной «Антологии русской поэзии». Помимо стихов им опубликованы несколько крупных поэм и проза, по его сценариям поставлены фильмы, многие стихи стали песнями.

Отношение к Катастрофе тех, кто жил или родился вне или после нее, составляет главную проблематику произведений, завершающих данную книгу.

Давид Гроссман, популярный в Израиле прозаик, пишет на иврите. Он родился в 1954 году в Иерусалиме, и в образе Мумика сошлось несколько автобиографических обстоятельств. Так, отец писателя, как и отец его маленького героя, был польским евреем, правда, в отличие от отца Мумика, он перебрался в Палестину еще до войны, однако все его оставшиеся в Европе близкие погибли в Катастрофе.

Маленький Мумик — главный герой романа «Смотри слово: любовь». Родители Мумика пережили Катастрофу, но стараются скрыть от сына то, что было с ними в годы нацизма, уберечь от травмирующей правды. Однако Мумик — умный и пытливый мальчик, которому во что бы то ни стало нужно реконструировать прошлое. Действие романа происходит в 1959 году, когда люди, пережившие Катастрофу, еще живы и хоть в какой-то степени доступны для непосредственного общения. Впрочем, общение это более чем условно: эти люди довременно состарились, они изуродованы физически и деформированы душевно, но они — люди, и даже иногда родители. Повествование от лица ребенка составляет излюбленный прием авторов, желающих дать свежий, не скованный идеологическими или литературными шаблонами взгляд на предмет. Ребенок еще свободен, его оценки не обязаны подчиняться обывательскому суждению. Давид Гроссман сумел любовно и правдиво нарисовать целую галерею людей с несмываемым номером на руке, так что при всех своих немощах они не кажутся калеками, и читатель не испытывает неловкости, смеясь над ними. Кроме того, роман Д. Гроссмана затронул чрезвычайно важную тему — тему воспитания новых поколений, не знавших ужаса, выпавшего на долю старших. Эта тема волновала его вероятно еще и потому, что дома подрастал сынишка, о чем нетрудно было догадаться по серии опубликованных им тогда детских книжек о мальчике Итамаре.

Ту же тему поднял в своем стихотворении Меир Визельтир (р. 1941), ведущий израильский поэт 70-80-х годов. Его отец погиб на фронте, а мама, Раиса Марковна, проведшая военные годы в эвакуации в Новосибирске, где у нее родился Меир, сумела сразу же после войны вывезти детей в Израиль. Израильская девочка Илана растет в благополучной обстановке, она, надо думать, живет на поколение позже, чем Мумик, а потому уже не застала исковерканных дедов и бабушек. Альбом с фотографиями — взрослая книга о Катастрофе — привлекает ее внимание, но запечатленный там мир столь странен и невесел, что она решает внести свою коррективу и расцветить черно-белые снимки. Меир Визельтир — жесткий, порой язвительный поэт и человек неробкого десятка. Он опубликовал немало стихов, беспощадно критикующих аморальность поведения израильтян в самых разных ситуациях, но в этом стихотворении, как кажется, не все безнадежно: если в доме есть память о Катастрофе, Илана, конечно же, со временем о ней узнает.