Он приехал в день поминовения - [6]

— Вы, конечно, остановились у родных? У вашей тетушки Элуа?

— Пока нет. Я… Я переночевал в одной маленькой гостинице.

— Вы без шляпы? В такой холод?

Жиль переступил с ноги на ногу, не решаясь признаться, что шапка у него в кармане.

— Не сердитесь на мою назойливость, но, может быть, вы заглянете ко мне выпить чашку чаю? Вон, кстати, и такси. Каких-нибудь две минуты…

В театральных ложах Жиль иногда видел женщин вроде этой, но говорить с ними ему не приходилось. Если она действительно знавала отца, ей, должно быть, под сорок. Однако с виду она совсем молода и красива утонченной, как бы чуть приглушенной красотой; а вот мать Жиля, примерно ее ровесница, еще задолго до смерти забыла, что такое кокетство.

— Значит, вы приехали в Ла-Рошель совсем-совсем один?

В такси уже пахло духами. Рукой в тонкой перчатке дама сочувственно коснулась плеча юноши.

— И никто не встретил вас на вокзале? Никто не приютил? Не будь я одинокой женщиной, я с радостью предложила бы вам свое гостеприимство. Конечно, как только ваша тетя узнает, что вы в городе… По-моему, я видела ее на кладбище. Это такая высокая сухая женщина с властным лицом?

— Да.

— Вы знакомы с ней? — заинтересовалась спутница.

И ему пришлось сознаться:

— Я видел ее через окно магазина.

— Нет-нет, обязательно! Вы непременно выпьете чашку чаю с пирожными. Устраивайтесь поудобней. Подумать только, я знавала вашего отца, когда он был вам ровесник! Он много путешествовал, не правда ли?

Дама сняла манто и осталась в платье из очень плотного шелка, облегавшем ее довольно пышные формы.

— Жанна! Чай подадите в маленькую гостиную.

В этой благоухающей квартире, полной шелка, бархата, безделушек и прочих хрупких вещиц, было тепло и уютно. Даже телефон прятал свои чересчур утилитарные контуры под кринолином маркизы с тонким фарфоровым личиком. Вдруг он зазвонил.

— Алло!.. Конечно, друг мой… Да, да…

Довольно улыбаясь в трубку, она продолжала разглядывать Жиля Мовуазена.

— Конечно… Если хотите… До скорого! — И вновь окликнула горничную: — Еще прибор, Жанна. — Затем объяснила Жилю: — Это один мой приятель. И друг вашего дяди. Он зайдет на минутку. Нет-нет, я вас не отпущу. Он будет просто счастлив познакомиться с вами.

У подъезда уже послышался шум машины. Жиль не без удивления заметил, что приятель, о визите которого его предупредили, отпер дверь собственным ключом. Затем, как свой человек в доме, постучался в будуар.

— Входите, друг мой. У меня для вас сюрприз. Угадайте, кого я имею удовольствие вам представить.

Рауль Бабен посмотрел на Жиля и помотал головой.

— Это же Мовуазен. Племянник Октава Мовуазена, сына Жерара. Как видите, память на лица у меня лучше, чем у вас. Я ходила на кладбище, на могилу нашего бедного друга…

Бабен протянул руку, потом, нахмурившись, осведомился:

— Выходит, вы Жиль Мовуазен?

— Да, месье.

— Но тогда…

Бабен разыгрывал комедию по всей форме: повернулся лицом к женщине, обнял молодого человека за плечи.

— Постойте-ка, мой юный друг. Когда вы прибыли в Ла-Рошель?

— Вчера. Я приехал на норвежском судне «Флинт».

— Отлично знаю этот корабль. Сейчас с него разгружают тресковую икру, заказанную мной в Тронхейме. Сулемдаль — старый мой знакомый. Но меня интересует, откуда вы узнали… Вы еще не были у нотариуса?

— У какого нотариуса?

— Не станете же вы утверждать, что вам ничего не известно?

Больше всего, однако, пришлось в этот час удивляться Жажа, прикорнувшей у плиты с рыжим котом на коленях. Сквозь дрему она заметила, что на площади остановилась большая машина, откуда вылезли двое. Она, естественно, не могла предположить, что это к ней, и прямо-таки выпучила глаза, узнав одного из приехавших, когда он взялся за ручку двери.

— А этому что здесь надо? — проворчала она, столкнув кота на пол и вставая. — Выходит, и вы, месье Плантель, не брезгуете пропустить стаканчик у мамаши Жажа?

Посетитель, сопровождаемый капитаном Сулемдалем, в самом деле был не кто иной, как судовладелец Эдгар Плантель собственной персоной. Волосы у главы фирмы «Басс и Плантель» были седые, приглаженные на висках, лицо розовое, в руке трость с золотым набалдашником.

— Жажа, у вас остановился молодой человек, приехавший вчера в город?

— Возможно.

— Он здесь?

Плантель не сел, и вид у него в роскошной шубе был такой барственный, что комната казалась слишком для него тесной.

— А что вам от моего парня нужно?

— Он вышел? Не знаете, куда?

— Я в чужие дела не лезу. Он вам что, родня? Коли так, я не сказала бы, что он очень уж спешит увидеться с вами.

Плантель колебался. Может быть, присесть с Сулемдалем где-нибудь в уголке и подождать? Но с минуты на минуту сюда ввалятся рыбаки, матросы с его же судов… Он подал Сулемдалю знак, и оба опять сели в машину. Шофер обернулся, ожидая распоряжений.

— Постоим здесь.

Со вчерашнего вечера, когда Сулемдаль, обедая у Плантеля в его особняке, невзначай рассказал судовладельцу о своем пассажире, Жиля разыскивали по всей Ла-Рошели. Во всех гостиницах города опять зазвонили телефоны.

Совершенно случайно матрос с «Флинта» увидел Жиля в полдень у Жажа и сообщил об этом капитану.

— Интересно, не отправился ли он к Жерардине…