Окопов. Счастье на предъявителя - [91]
– У банка, Николай Анатольевич, у банка.
– У какого, твою мать, банка!?
– У того, где вы кредит брали и квартиру заложили.
– Так у меня срок кредита до конца декабря!
– Да. Но проценты вы должны платить ежемесячно.
Николай Анатольевич, наконец, узнал этого атлета. Начальник кредитного отдела того банка, где брал кредит. И звали его… Точно. Дмитрий. Еще вспомнил, что фамилия у него такая же, как и у управляющего банком.
– Вам что, не перечисляли проценты? – спросил он хмуро.
– Представьте себе. С марта месяца ни разу. Поэтому мы вынуждены были обратиться в суд за расторжением договора.
– Как, ни разу?! – Николай Анатольевич крайне удивился услышанным и его начальный воинственный запал поугас. – Этого не может быть. Вам должны были перечислять.
– Вы правы, по договору перечислять должны, но не перечисляли. Так что, Николай Анатольевич, хочу вас уведомить, что суммы за реализацию этой квартиры не хватило на покрытие вашего долга с процентами и штрафными санкциями. Вы еще должны банку двадцать девять тысяч долларов с копейками.
– Сколько?! – у него аж перехватило дыхание. – Я брал всего сорок тысяч! Во сколько же оценили мою квартиру?
– На двух торгах покупателей не нашлось. А на третьих я приобрел ее за двадцать две тысячи.
– Вы что, охренели! Она же стоит более семидесяти! – почти прокричал Николай Анатольевич.
– Квартиру выставили по залоговой стоимости. Никто не хотел брать. Два раза снижали цену, – Дмитрий нагло ухмылялся. – Кстати, ваш представитель не был против.
– Какой, к черту, представитель?!
– Как же его?… Сейчас вспомню. Захаркин, по-моему.
– Кто-о-о?! – Николай Анатольевич выпучил свой единственный здоровый глаз. – Какой этот гад представитель?!
– Не знаю какой, но у него была доверенность от вас.
– Доверенность?! От меня?!…
В это время дверь в кухню открылась. Куколка в розовом халатике мелкими шажками проследовала мимо в столовую, держа в руках поднос с большая пиццей, нарезанным сыром, оливками и бутылкой вина.
– Димусик, – позвала она, скрываясь за дверью, – остынет!
– Иду! – громко отозвался Дмитрий. – Николай Анатольевич уже уходит. Не правда ли? – обратился он к нему, расправив плечи.
Уж слишком в разных весовых категориях они были, чтобы вести интеллигентный спор. Однако Николаю Анатольевич не хотелось так просто уступать этому хоть и здоровенному, но сопляку.
– Здесь осталось еще мое имущество. Мебель. Я их не закладывал, – со злобой процедил он сквозь зубы.
– Это тоже ушло с молотка. Судебный пристав оценил все в тридцать тысяч рублей, и я это выкупил. Понятно?! Так что, до свидания, Николай Анатольевич.
Дмитрий, уверенный в своей силе, засучил рукава халата и медленно двинулся на него. Ничего не оставалось делать, как выйти из квартиры.
– Суки! – прошипел Николай Анатольевич, спускаясь по лестнице.
– Загляните, пожалуйста, в банк! – издевательски крикнул Дмитрий вдогонку через приоткрытую дверь. – Вы нам еще должны.
– Да пошел ты со своим ублюдочным банком! – огрызнулся Николай Анатольевич. – Отсосете, пидоры финансовые!
– Что ты сказал, козел! А ну повтори! – рявкнул Дмитрий на весь подъезд и по лестнице часто затопали тяжелые шаги в тапках.
Николаю Анатольевичу вовсе не хотелось что-либо повторять этому тупому бычку на стероидах, поэтому он ускорился и пулей вылетел из подъезда. Вслед за ним выскочил детина в халате, но дальше козырька над входом не побежал. Очень неудобно бегать в домашних шлепках по лужам.
– Погоди! Еще встретимся, козел! – проорал Дмитрий и погрозил кулаком.
Отбежав на безопасное расстояние, Николай Анатольевич перешел сначала на быстрый шаг, потом медленнее, еще медленнее пока не поплелся еле, ссутулившись под холодным моросящим дождем. Страшная усталость навалилась внезапно. Это как марафонцу, отдавшему остаток сил на последний рывок, уже готовому победно вскинуть руки, вдруг говорят, что ты, братец, бежал не в ту сторону и здесь не финиш, а старт, дистанцию надо начинать заново. И как не появиться этой усталости, когда весь день на ногах, несколько раз из конца в конец города пешком. Еще усугубилось тем, что за три ночи, проведенные в карцере, он толком не поспал. Особо не поспишь, сидя на табурете, прислонившись к холодной стене. Лишь только тревожное забытье, от которого силы не восстанавливались.
Николай Анатольевич не испытывал ненависти и даже злобы к этому заносчивому выскочке Диме, который, наверняка, не без помощи управляющего банком, своего отца или дяди, отжал у него квартиру по цене почти в три раза ниже ее реальной стоимости, в которой еще и мебели с обстановкой было тысяч на пятнадцать зеленых. Он сам, когда был немногим старше этого бугая, отжимал магазины, автобазы и целые здания в разгар приватизации, скупая контрольные пакеты у трудовых коллективов, пользуясь нерасчетливостью их руководителей в получении займов. Он использовал чужие ошибки. Сейчас, похоже, ошибся сам. Но, где? Никак не мог понять. Его главный бухгалтер, Игорь Антонович, честнейший, а главное, дотошный и исполнительный человек. Он обладал великолепной памятью, помня наизусть не только банковские реквизиты всех многочисленных фирм, которые вел, но и всех основных контрагентов, с которыми работал. Именно Игорю Антоновичу было поручено ежемесячно перечислять проценты по кредиту в банк. «Как он мог забыть?» – подумал Николай Анатольевич. Вертел в голове и так и эдак, пока не пришел к выводу, что никак. Кроме того, Игорь Антонович регулярно, раз в месяц, присылал ему в Ворошилово короткие радиограммы с неизменным текстом: «Все норм. Сентябрь шестьдесят три». Менялись только название месяца и цифры, обозначавшие в тысячах сумму полученной прибыли. Последнюю такую радиограмму получил уже в северном порту, пятого октября. Платежи по кредиту перестали поступать в апреле, а квартира ушла с молотка не позднее сентября. И это явно не вязалось со «все норм.» в радиограммах. Опять всплыло имя его носатого юриста Юрия, главного виновника всех бед. И снова появилось нехорошее предчувствие, к которому на сей раз примешивалась непонятная, сдавливающая грудь тоска.
Остросюжетный роман, описывающий яркую и трагическую судьбу уральской художницы. Не сумев отстоять своё чувство в юности, она пытается наверстать упущенное спустя десять лет и тем самым совершает ужасную ошибку, запуская цепь трагических событий, которые не только разрушают её жизнь, но и уносят жизни тех, кого она любила. Когда ты выбираешь между двумя мужчинами – сильными и нежными, будь осторожна. Под покровом нежности может спать Дракон. Если ты его приручишь – не вздумай его бросать. Проснувшись и разозлившись, он может ждать годами и копить внутри себя яростный огонь.
Каждый раз, когда на очередном ухабе безжалостная железяка, то ли забытая кем-то в багажнике старого драндулета, то ли специально оставленная с целью «чтобы жизнь медом не казалась», бесцеремонно впивалась Виктории прямо под ребра, та готова была поклясться кому угодно и на чём придётся, что если и на этот раз получится выпутаться из неприятностей, впредь – никаких журналистских расследований и чужих проблем! Своя рубашка, или если хотите – свои ребра, как говорится, ближе к собственной персоне. «Но каковы наглецы, – в следующий же момент сбивалась с пути праведного своевольная журналистская мысль, – слабую женщину прямо средь бела дня почитай в самом центре Москвы да в грязный вонючий багажник! И ладно бы еще в какой-нибудь «лексус» или «ренж ровер», где хоть лежать можно не в позе эмбриона и дышать не через раз, а то в добитые «жигули», которые того и гляди развалятся на очередной кочке.
«Прэтти вумен по-русски, или Лабиринт одной судьбы» Лидии Беттакки — это остросюжетный женский роман о неожиданных поворотах судьбы, взлетах и падениях, о внезапных потрясениях и счастливых случайностях. Света — обычная девушка, которой выпало жить в тяжелые 90-е. Из-за безысходности и болезни матери она решается на отчаянный шаг — становится девушкой легкого поведения. И кто бы мог подумать, что в хмурое время переворотов могут происходить чудеса? И что древнейшая профессия на земле подарит девушке мужчину ее мечты, солнечную Италию и простое женское счастье? Но с настоящей любовью приходят и новые серьезные испытания.
Маша хотела всего и сразу. Она с детства мечтала блистать на публике, грезила о роскошной жизни с богатым и знаменитым мужем. Ведь она молода и красива. Мужчины просто обязаны предоставить ей все это. Надо только познакомиться с какой-нибудь звездой, а там уж она приберет ее к рукам. И девушка начала действовать. Только первый опыт кончился… бедой. Спасая свою жизнь, Маша убила человека – известного продюсера и отъявленного мерзавца. И теперь вынуждена скрываться. Но при этом она не оставила попыток завоевать богатого и знаменитого.
Словно зачарованная, девушка провела кончиком указательного пальца по деревянной раме, обрамлявшей зеркало. На губах ее застыла мечтательная улыбка. Вдруг гладкая зеркальная поверхность пошла кругами, будто кто-то невидимый бросил камень в воду. В смятении Рэйчел хотела было отдернуть руку, но незримая сила крепко держала ее, не позволяя сдвинуться с места или отступить. С какой бы силой она ни тянула, рука не отрывалась от рамы. Первый испуг сменился паникой, которая подобно лавине захлестнула ее, когда, глядя на свое отражение в зеркале, она заметила, что оно постепенно бледнеет, уступая место чьей-то тени.