Охота на ведьм. Исторический опыт интолерантности - [13]
Вглядимся в черты мира дьявола, которому принадлежала ведьма, – они получились путем инверсии христианских идеалов и норм поведения.
Все языческие образы переосмысливаются как враждебные христианскому миру. Народные празднества – хороводы, пляски до упаду, игры представляются как собрание ведьм, славящее дьявола. Впервые такое собрание упоминается в 1335 году на суде в Тулузе. Позже идея ночных сборищ слуг дьявола воплощается в виде шабаша, а уже в XVIII–XIX веках тот же мотив в значительной мере реализуется в образе черной мессы, богохульной пародии на католическое богослужение (Роббинс, 1996, с. 494–496, 498).
Все атрибуты шабаша ведьм антихристианские по своей сути – ночное время суток, обнаженные тела в свете костров или черных свечей, обжорство и похоть, убиение младенцев и приготовление снадобий… «Заканчивая танцевать, ведьмы предавались копуляции, сын не избегал матери, брат сестры, отец дочери – кровосмешение было повсюду…» «По субботам они оскверняли себя грязными совокуплениями с… суккубами и инкубами, по четвергам они оскверняли себя педерастией, по воскресеньям… развратничали, совершая скотоложество, в другие дни они пользовались обычным способом…» (там же, с. 505–506). То есть это воплощенное антиповедение.
Питер Брейгель. Невоздержание, или Роскошь (1557). Гравюра. Фрагмент
Как антиповедение читаются и пиры дьявола, и ритуал верности, которым ведьмы выражали ему свою преданность. Дьявол, заправляющий оргией, представлялся чаще всего в обличии козла восседающим на троне. Ему-то и поклонялись все участвующие в шабаше. Посвящение неофитов и ритуал верности заключались в символическом смывании священного елея и «поцелуе стыда», когда ведьмы приближались к своему господину, взбрыкивая ногами, пятясь спиной или еще каким-нибудь неподобным образом, и уничижительно целовали его в голый зад (там же, с. 143–145, 501–503). В угощении, предложенном дьяволом, «…блюда мерзостны или по внешнему виду, или по запаху… на столе есть все, кроме хлеба и соли»; часто фигурирует потчевание человеческим мясом. «Они не используют ножей за праздничным столом из страха положить их… в форме креста, у них нет соли, которая символизирует мудрость и понимание…» и которая входит в инструментарий экзорцистов (там же, с. 504).
При всем разнообразии изощренной фантазии в картинах шабаша и представлениях о ведьмах всегда выстраивается образ антихристианского еретического мира. Во всем, что связано с дьяволом, всегда присутствуют знак или знаки инверсированного мира, антикультуры, антиповедения.
Концепция ереси и колдовства создается по законам антимира с его спутанностью знаковых систем.
Истая вера с ее аскетизмом, строгостью, признанием единой правды сотворила свою антикультуру по антиобразу и неподобию своему. Католичество, протестантизм, англиканство при всех их противоречиях и разночтениях вполне сошлись в понимании антимира.
При вытравливании из повседневной жизни всего, что можно отнести к миру «смеховой антикультуры», освободившееся место занимает и выдвигается на первый план еретический антимир, чужой, злокозненный и опасный, населенный врагами рода человеческого. Образ антимира демонизируется. Если смеховой мир привносил в жизнь шутовство, осмеяние, карнавальность, то другой, демонический, неразрывно связан с охотой на ведьм.
Ведовской антимир с дьявольским заговором против всего человечества – это вымышленная, или, словами Л.С. Выготского, «мнимая» реальность. Но в то же время это реальность ментальности той эпохи, то есть совокупность представлений, образов, предрассудков, стереотипов восприятия и понимания причинно-следственных связей – всего того, из чего прорастают мотивы человеческих поступков. Так что, будучи частью картины мира людей той эпохи, ведовской антимир, при всей иллюзорности и субъективности, обладает своим совершенно реальным «потенциалом действия». А с этим уже надо считаться как с одной из действующих сил истории. Такие мифические персонажи, как ведьмы, оборотни, демоны, суккубы и инкубы, может, и не жили, но «действовали», «принимая участие» в жизни людей, влияя на их поступки и восприятие ими действительности.
Так демономания породила свой образ врага – ведьму-еретичку, которая вступила в сговор с дьяволом и является его сподручной в деле уничтожения всего христианского мира.
Ведьма – это уже не старая деревенская колдунья, которая бормочет себе под нос проклятья, это дьявольское отродье, которое несет на себе печать антимира. Ведьмы читают молитвы наоборот или путают в них слова. Во время шабаша, когда их демоническая природа расцветает, ведьмы обнажаются, двигаются задом наперед или каким-то необычным образом, совершают множество непристойностей, крестятся левой рукой, попирают священные реликвии, пьют кровь вместо вина… Один из немногих сохранившихся договоров с дьяволом, представляемый источниками как «подлинник», писан справа налево.
Самая идея существования дьявольского антимира плодит врагов, так как без них не может существовать. Так возникает социальный заказ на поиск ведьм в обществе, стоящем на пороге великих преобразований.
