Охота на ведьм. Исторический опыт интолерантности - [14]
Силу мифа опасно недооценить.
Миф о тайном заговоре время от времени появляется на сцене исторических действий. Он узнаваем во все времена, «однообразный и вечно твердящий одно и то же», бедность и схематичность самого сюжета о заговоре тайных сил сообщает ему большую гибкость и позволяет ему принимать самые разные формы в зависимости от политического, религиозного, философского контекста (Леруа, 2001, с. 435). «…Миф вербует себе сторонников под тем предлогом, что он способен объяснить все события истории и разгадать все тайны общества… Сила мифа о заговоре – в том, что он способен объективировать зло, наделять его лицом и именем» (там же, с. 417).
Одной из таких персонификаций зла стали ведьмы. Не успеют ведьмы уйти в прошлое, как снова появится миф о заговоре тайных сил, и Западная Европа заболеет новой фобией, во всем происходящем будут видеть козни иезуитов, чуть позже миф о заговоре выведет в роли «ведьм» масонов, на роль «ведьм» в европейской истории постоянно попадают евреи. При совершенно очевидной секуляризованной природе этих мифов, порой то иезуитов, то масонов, то евреев, возможно по старой традиции, обвиняют в союзе с дьяволом.
Один из важнейших аспектов привлекательности социальных мифов состоит в том, что мифы делают запутанную и сложную картину мира предельно ясной, «миф убеждает общество в необходимости истребить зло ради торжества добра» (там же). Вряд ли у кого-нибудь этот тезис сам по себе может вызвать возражения. К тому же, что или кто есть зло, называется во всеуслышание. «Могущество мифа заключается не столько в его вымышленных элементах… сколько в его огромной, даже чрезмерной рациональности… Всякое событие миф объясняет совершенно определенным намерением неких сил, намерением тем более порочным, что оно хранится в тайне» (Леруа, 2001, с. 421–422). Причина установлена, виновник указан, ату его! Миф рационализирует коллективные фобии, сложные и многогранные явления он сводит к упрощенным причинно-следственным связям.
Но, как это уже было замечено на трудном опыте ошибок поколения революционеров и реформаторов в нашей стране – «…чаще всего приводит людей к беде слишком простая логика» (В. Тендряков. «Шестьдесят свечей»).
Ведьма как представитель дьявольского антимира
Самый кровавый бой – бой призраков.
Станислав Ежи Лец
Образ ведьмы-еретички складывался в течение XV – первой половины XVI века, по мере оформления идеи еретического колдовства и переосмысления в духе Нового времени традиционной народной культуры.
Традиционной народной культуре всегда было присуще двойственное отношение к людям, которые имеют дело с потусторонними силами и обладают сверхъестественными возможностями – к колдунам, знахарям, магам, шаманам, чародеям, ведьмам… Не важно, как именно их называли у различных народов в различные исторические эпохи. Сфера деятельности этих людей всегда была опутана домыслами и тайнами. Официальное признание их и место, занимаемое ими в обществе, менялись со временем. В наиболее архаичных традиционных обществах в них видели посредников между мирами профанного и сакрального, их обязанностью было гармонизировать отношения между этими сферами и обеспечить нормальное течение жизни. В силу этого маги были духовным, культовым, религиозным центром общества. Позже их положение становилось все более маргинальным, стена предрассудков и домыслов отделяла их от «благопристойного» общества. Тем не менее к этим людям всегда обращались за помощью, хотя их и побаивались и недолюбливали (Гуревич, 1990, с. 279–307; Шервуд, 1996, с. 36–39).
Благодаря богословской казуистике старинные представления о домашних дьяволах и духах, которые могут и вредить, и помогать своим хозяевам, постепенно превращаются в заговор темных сил против всего человечества. Идея глобального управляемого дьяволом заговора культивируется и набирает силу. В свете этой идеи выкристаллизовывается и обрастает подробностями концепция связи дьявола и ведьмы; разрабатывается учение о признаках, по которым угадывается присутствие дьявола, ведьминские знаки, клейма, метки; подробно «исследуются» левитация и ликантропия. Предметом научных споров становятся нюансы сексуального контакта людей с суккубами и инкубами; происхождение и плодовитость дьявольского семени; способы обретения демонами человеческого тела путем сгущения (конденсации) воздуха или путем оживления мертвых. (Роббинс, 1996, с. 183–188, 405–413, 438–439).
Договор с дьяволом. Отречение от христианской веры и попрание креста. Иллюстрация из энциклопедии Гваццо «Справочник о ведьмах» (начало XVII века) (перепечатка из: Роббинс, 1996; далее – Гваццо)
Демонологические изыскания богословов переходят со страниц ученых трактатов в памфлеты и проповеди, проникают во все сословия, внедряясь в сознание людей. Суккубы, инкубы, ведьмы и их сподручные бесы – все это становится частью повседневной картины мира людей позднего средневековья. Во всем происходящем усматриваются козни ведьм. Порча становится универсальным объяснением всех бед, включая неурожаи и войны, болезни и смерти, прокисшее вино и опрокинувшуюся телегу. Обвинение в колдовстве превращается в безотказное оружие против несговорчивого соседа и всякого, кто чем-то не симпатичен.
