— Надо, бы… вызвать полицию… начал ныть Бромберг.
— Полиция уже здесь, сказал Лейстрейд, показывая ему бляху. И больше, никакой полиции, нам не надо. Лучше расскажи мне, как ты, нас на кошку променял. Меня, между прочим, чуть не убили.
В круг света, вступила бледная и покачивающаяся Ирен Адлер. Проходя, мимо связанного полковника, она не удержалась, и пнула его в зад. Потом её повело, и я еле успел поймать её на ступеньках.
— Ненавижу, (ик) эту тварь. И тебя, (ик) Ватсон, ненавижу. И блядей, (ик), этих ненавижу. Она попыталась пнуть, сложенных кучей людей в черном.
— Блядей? переспросил Лейстрейд, и сняв лампу с крюка, подошел к телам. Я усадил Ирен, на ступеньки, и присоединился, к инспектору. В конце, концов, я давал клятву Гиппократа, и был обязан позаботиться, о сохранении жизни, своих противников. Вытащив их на свежий воздух, я первым делам, пощупал пульс.
Его не было. Это, и удивляло. По своему армейскому опыту, я знаю, что душу, не так просто выбить из человеческого тела. Что смертельно раненый боец, может уложить дюжины врагов, ослепленный яростью. Ну, а эти бандиты, повалились как кегли, получив по лбу, дубинкой.
Я перевернул верхнее тело, и стянул маску. Открывшееся мне лицо, озадачило меня. Восточный разрез глаз, сочетался с молочно белой кожей. Несмотря, на тренированное тело, безусое и безволосое лицо напомнило мне мальчика подростка. Нет, только не это, вырвалось у меня. Неужели, полковник, впутал в свои интриги подростков. Я еще раз вгляделся, в безусое лицо. Следующая мысль, привела меня, в состояние, близкое к панике. Неужели, это девушки. Похоже, что Лейстрейд, думал о том, же самом.
— Слышь, Ватсон, скажи мне, это ведь не женщины, правда?
— Успокойся, Лейстрейд. Взгляни на их мускулы, сказал я, сам не веря своим словам.
— Что мускулы… вздохнул инспектор. Я во время бучи, одного под яйца пнул. Никакого эффекта.
Я поежился. С младенческих времен, любой мужчина знает, какая это невыносимая боль. Хотя, если наесться перед дракой гашиша…. Лейстрейд, тем временем, решил поставить точку, в этом вопросе, и стянул с трупа, обтягивающий темный джемпер. Я вздохнул с облегчением. Груди не было. Впрочем, не было и сосков.
Мы переглянулись. Лейстрейд, выразительно пожал плечами, и стащил с покойного брюки.
— Тьфу, какая пакость… вырвалось у меня.
После дальнейшего беглого осмотра, выяснилось что покойник, определенно не был человеком. Я даже, не знаю, было ли это существо живо, в общепризнанном толковании этого слова, когда нападало, на нас. Больше всего, оно напоминало уличную статую. Плоть, гибкая еще несколько минут назад, прямо на глазах, превращалась в белое, гипсоподобное вещество, которое крошилось в пальцах, и воняло грибами.
Я осмотрел и другие тела. Получалось, что в банде Полковника, он был единственным человеком. Скорее всего, он ими и управлял. Сразу вспомнилось, как он отдавал приказы, еле заметным движением руки, и что наш скоротечный бой, прекратился, как только Полковник, получил бутылкой по затылку.
— Ух, ты, гомункулы, сказал из за моего плеча Бромберг. Мда. Похоже, наш редактор, относился к исчезающее малой прослойке людей, способных сказать «Ух ты» при виде гомункула.
— Гомункул? переспросил Лейстрейд?
— Голем. Искусственно созданное, в пробирке существо.
— Колись, редактор, ты уже сталкивался, с чем — то подобным?
— Да, у меня в картотеке описаны… Тут Бромберг, очевидно вспомнил о судьбе картотеки и издал протяжный стон, переходящий в рыдания. Дав ему возможность спокойно переварить потерю труда жизни, я взял под локоток Лейстрейда, и мы отошли.
— Что ты об всем, этом думаешь?
— Кажися, мы влипли. Кажися.
— Это, я и сам вижу. Полковник, очевидно, знал о людях Майкрофта. И это его не пугало. О чем это говорит? О масштабном заговоре, на самом верху. А это будет пострашнее гомункулов.
— Заговор, заговором, а нам пора возвращаться в город. И я ума не приложу, что нам, делать с Полковником. И Бромбергом, если на то пошло.
— Пошли Элизу, за кебом. По пути определимся.
* * *
Полковник, пришел в себя, когда мы подъезжали к Лондону. Это стоило нам одной золотой гинеи. Просто, я решил, что Лейстрейда, сверкающего бляхой инспектора, будет слишком легко вспомнить. Тогда как найти возчика, пропивающего золотой — многократно более трудная задача.
Дальше полковник мычал, пытаясь прожевать чулок мадам Адлер. Сама, Ирен, временно забылась, чутким сном алкоголика, просыпаясь, на ухабах, исключительно для попыток спеть арию Мефистофеля. Пока что подтверждались самые худшие наши предположения — мальчишки газетчики, выкрикивали свежие новости, об отставке кабинета министров.
Купив газетку, я быстро просмотрел новости. Ехать к Майкрофту, не имело смысла — бедняга был отстранен от дел, и помещен под домашний арест. Перестановки затронули и ведомство Лейстрейда, помимо министра внутренних дел, сменился и начальник полиции Лондона.
На подъезде к опере, наш кеб остановил полицейский. Пока я, обливаясь холодным потом, придумывал логичное объяснение наличию, в нашем кебе, связанного мужика с чулком во рту, проблему решила Ирен. Подышав перегаром на полицейского, она честно сказала, что она актриса и что все мужики — козлы. Как ни странно, этих слов хватило для того, чтоб полисмен отказался от осмотра кеба и просто устало махнул рукой.