Ограниченная война: военно-дипломатическая история сражения у реки Халхин-Гол - [30]
9 апреля 1936 г. газета «Правда» опубликовала статью «Протест под давлением Токио», в которой говорилось: «Центральное правительство Китая не может защитить свою провинцию от японской агрессии, поэтому СССР защитит ее, т. к. это соответствует интересам всех сторон», — тем самым также подтверждая, что МНР является одной из китайских провинций. Китайская сторона не только начала протестовать против монголо-советского протокола под давлением Японии, но и начала с ней переговоры для обсуждения дальнейших мер в отношении данного документа[195]. Также она не стала отрицать перед Богомоловым, что предъявила протест под японским давлением[196]. Хотя протокол 1936 г. снова поднял монгольскую тему в советско-китайских отношениях, при этом правительство Китая считало его одним из факторов против японской агрессии, поэтому прекратило свои протесты[197]. 19 мая 1936 г. Стомоняков инструктировал Богомолова, чтобы тот считал советско-китайские недоразумения по поводу советско-монгольского протокола окончательно решенными[198]. Министр иностранных дел Китая Чжан Цю впоследствии заявил Богомолову: «Японская сторона начала настаивать на совместной борьбе против коммунизма, и обращения к китайской стороне стали особенно настойчивыми после того, как был подписан советско-монгольский протокол… Вы не думайте, что я хочу поднять монгольский вопрос. У меня и в мыслях подобного не было. Японцы опасаются двух вещей: активизации советской политики на Дальнем Востоке, укрепления ее позиций путем советско-монгольского соглашения, а также усиления деятельности КПК»[199].
В праздничных мероприятиях по поводу 15-летия Народной революции в Монголии принимала участие советская делегация, состоявшая из представителей НКИД и НКО во главе с заместителем наркома легкой промышленности Ш.З. Элиавой. Делегаты стремились разведать настроение и впечатление монгольских руководителей после подписания протокола, проверить, как идет работа по размещению воинских частей. Тогда же советская сторона подарила монгольской 12 машин, оснащенных средствами пропаганды, 12 передвижных амбулаторий, астрономическое оборудование, четыре самолета гражданской авиации и различные средства пропаганды для политического аппарата МНРА, в том числе походные машины и пишущие машинки с монгольским шрифтом. Также было принято решение о гастролях цирковой труппы в составе 30 человек и сроком более двух месяцев[200]. 21 января 1937 г. Стомоняков направил Юреневу в Токио следующие инструкции: «…позиция Японии в отношении СССР сделала очевидными изменения, произошедшие за последнее время в соотношении сил на Дальнем Востоке. Ища поддержки для будущей войны с Советским Союзом, Япония боится преждевременно развязать конфликт с нами и все более и более проявляет не замечавшиеся за ней в предыдущие годы осторожность и осмотрительность в действиях в отношении Советского Союза. Отпор, который начиная с 12 октября 1935 г. наши и монгольские войска давали японо-маньчжурским вторжениям, заключение нами пакта взаимопомощи с МНР и, наконец, отказ подписать рыболовную конвенцию вследствие заключения Японией договора с Германией, направленного против СССР, — все это постепенно усиливало процесс отрезвления Японии в отношении СССР»[201]. В связи со сложившимися обстоятельствами 11 февраля 1937 г. Богомолов сделал следующее заключение: «Если бы советско-монгольский пакт не был подписан своевременно, Япония предприняла бы широкомасштабную авантюру против МНР, и теперь становится ясно, что либо мы были бы втянуты в войну, либо пропустили бы японцев к Байкалу»[202].
Карта 7. Аймаки Монголии после перерайонирования в 1934 г.
Источник: Географический атлас Монгольской народной республики, составлен по новейшим материалам сотрудником Научно-исследовательского комитета Монгольской народной республики I А.Д. Симуковым. Улан-Батор: Издание Клуба имени Ленина, 1934.
Советско-монгольский оперативный план
Советско-монгольский оперативный план
Когда японцы проникли в Северную Маньчжурию, командование во главе с Ворошиловым с целью защиты КВЖД предложило также ввести свои войска в Северную Маньчжурию, опираясь на опыт 1929 г., когда советские войска захватили Хайлар, но Сталин и другие решили подождать, когда поднакопятся силы. 27 ноября 1931 г. он написал Ворошилову о своих предположениях, что Япония может начать войну против СССР: «Не исключено и даже вероятно, что японцы протянут руку к нашему Дальвостоку и, возможно, к Монголии, чтобы приращиванием новых земель… возместить за счет СССР потерю китайцев. Возможно, что этой зимой Япония не попытается тронуть СССР, но в будущем году она может сделать такую попытку. На этот путь ее должно было толкать желание “прочно засесть в Маньчжурии”, а это можно было сделать, только посеяв ненависть между Китаем и СССР посредством оказания помощи “китайским феодалам” в захвате КВЖД, Монголии и дальневосточного побережья и привода к власти своих ставленников»[203].
В начале 1932 г. советская группировка на Дальнем Востоке достигала 42 тыс. человек. Когда Япония стала граничить с СССР, в апреле 1932 г. советская сторона решила учредить Забайкальскую военную группировку. В ее состав входили 9-й стрелковый корпус, 57-я и 36-я дивизии, 5-я кубанская дивизия, 22-я кдв, монголо-бурятская кавалерийская и танковая бригады
