Ограниченная война: военно-дипломатическая история сражения у реки Халхин-Гол - [28]

. 7 января Сталин, Молотов и Ворошилов снова встретились с Гэндэном и Дэмидом. «Очень важно, чтобы наша помощь была основана на абсолютно доброй воле. Вы должны добровольно попросить о помощи, а мы также добровольно должны оказать ее. Если ваше Правительство желает попросить военной помощи, то присылать ее нужно именно сейчас, а не в военное время. Наши солдаты должны разместиться в тылу вашей армии, в двух направлениях: Калган и Тамсаг. Солдат нужно присылать сейчас, чтобы они, во-первых, помогли укреплению и подготовке ваших солдат; во-вторых, получили все сведения о территориальных особенностях. У вашей армии будут 4–5 дивизий и 4 полка. Мы же пришлем два мотоброневых полка в составе 3 тысяч человек. Силы каждого полка можно приравнивать к силам одной дивизии. Что касается денег, то мы выделим 6 млн, как и в прошлом году»[177]. Целью советской стороны было, чтобы монгольская сторона в рамках переговоров официально попросила ввести в их страну части Красной армии. Во время переговоров Сталин заметил, что не доверяет МНРА, довольно жестко давил на монгольских руководителей и вел себя достаточно напористо. Исследователь О. Батсайхан пишет: «Заметно, что основной темой переговоров Сталина с монгольскими руководителями была защита суверенитета МНР. Для этого ему нужно было сформировать условия для ввода советских войск на территорию МНР. Когда в 1936–1937 годах на территорию Монголии вступили советские войска, возможность реализации его стратегии была гарантирована, и Сталин перестал поднимать этот вопрос в дальнейшем»[178]. Российский исследователь Е. Бойкова считает: «С середины 30-х годов советское руководство начало все более открыто оказывать давление на монгольское руководство, что привело к ликвидации шаткого равновесия в советско-монгольских отношениях в сторону перевеса советского влияния в Монголии»[179].

П. Гэндэн в Кремле. 1935–1936 гг.

После возвращения монгольских делегатов Президиум ЦК МНРП обсудил доклад главнокомандующего Дэмида. На основании постановления Президиума Малый Хурал и правительство Монголии обратились к СССР с просьбой о срочной военной помощи. В постановлении Президиума ЦК МНРП от 25 января 1936 г. говорится: «1. …направить просьбу срочно прислать две моторизированные бригады и одну эскадрилью истребителей Красной Армии на территорию страны. 2. Попросить оставить части Красной Армии, размещенные на территории страны…»[180] Проект письма о просьбе о военной помощи был разработан советской стороной. После этого в срочном порядке приступили к подготовке операции по устранению премьер-министра Гэндэна и подписанию советско-монгольского протокола о взаимной помощи.

1 марта 1936 г. Сталин принял одного из издательских магнатов США — Роя Говарда. На его вопрос, как, по мнению Сталина, события в Японии повлияют на ситуацию на Дальнем Востоке, глава СССР ответил: «Пока трудно сказать. Для этого имеется слишком мало материалов». Отметив, что имеются два очага военной опасности: в Европе и на Дальнем Востоке, он отметил, что пока наибольшую активность проявляет дальневосточный очаг. «В случае, если Япония решится напасть на Монгольскую Народную Республику, покушаясь на ее независимость, нам придется помочь… МНР так же, как мы помогли ей в 1921 г.». А на вопрос: «Приведет ли, таким образом, японская попытка захватить Улан-Батор к позитивной акции СССР?» — Сталин уверенно ответил: «Да, приведет. Японцы, кажется, продолжают накапливать войска у границ МНР, но каких- либо новых попыток к пограничным столкновениям пока не замечается»[181]. Отсюда можно сделать вывод, что и Гэндэн, и Сталин одинаково считали, что Япония не готова к войне, хотя ситуация на восточной границе Монголии была неспокойной. Сведения о стычках на границе МНР и Маньчжоу-Го за период 1935–1936 гг. были в центре внимания мировой общественности, особенно часто появляясь в американских СМИ, которые считали их признаком близкой войны. Посол СССР в США А. Трояновский 6 марта сообщил, что интервью Сталина опубликовали все американские газеты и что оно было воспринято весьма позитивно. По его словам, особое внимание СМИ уделили тому, что в нем говорилось о защите МНР[182]. Посольство СССР уведомляло Москву, что весьма полезно, чтобы Москва оперативно и в кратчайшие сроки присылала сведения о пограничных стычках. Тем самым СССР опережал Японию, что положительно влияло на восприятие пояснений советской стороны, но после того, как СССР заявил о твердой уверенности в том, что защитит Монголию, американские СМИ начали более осторожно относиться к сведениям о советско-японской войне, прекратили делать из этого сенсацию и начали относиться к вопросу отношений между МНР и СССР как к обычной, естественной вещи[183].

После заявления Сталина 5 марта 1936 г. Литвинов принял посла Японии Оту и во время встречи отметил, что главной проблемой двусторонних отношений стали вопросы не рыбной ловли, а пограничные споры и давление, оказываемое на МНР. «После нашей уступки по вопросу КВЖД появилась потребность в ревизии границы для профилактики наступления на Монголию. Наши отношения не зависят от того, что происходит за пределами СССР и Монголии, но Японии незачем лезть в них, а если она полезет, то мы будем считать это угрозой для собственных границ». После подобного заявления между ними состоялась долгая беседа об установлении дипломатических отношений между МНР и Маньчжоу-Го и о демаркации пограничной линии