Огни Юга - [92]

Джек тоже присутствовал, а вот Сэм, уже работавший над другим делом, не приехал.

Судья сдержал слово и приговорил Квентина к максимальному сроку по каждому пункту обвинения, что в общей сложности составляло сто сорок лет тюремного заключения без права досрочного освобождения. Он никогда больше не увидит дневного света. Когда Квентина выводили из зала суда, он сказал какую-то грубость общественному защитнику. На Алексу даже не взглянул. Война закончилась, и ему теперь было все равно. В ближайшие дни его переведут в тюрьму Синг-Синг.

Алекса вышла из зала суда вместе с Джеком. На вынесение приговора приехали только некоторые родственники жертв, большинство остались дома. Не было здесь Чарли и его родни. Все они вернулись к работе, удовлетворенные приговором, для них тоже все это закончилось. И как ни печально, восемнадцать молодых женщин ушли навсегда.

Представители прессы тоже присутствовали, но не были так назойливы, как во время суда. Алекса уехала вместе с Джеком. Люк Квентин — всего лишь опасный преступник, которого изолировали от общества. Будут у них и другие дела, хотя и не такие сенсационные. Дело Квентина явилось кульминационным моментом ее карьеры.

На следующий день Алекса и Саванна, прилетев в Лондон, остановились в маленькой гостинице, которую Алекса помнила еще со времен юности. Они выпили чаю в «Клариджес», побывали в Тауэре, прошлись по Бонд-стрит и поглазели на выставленные в витринах ювелирные украшения и красивую одежду. Перед Букингемским дворцом смотрели смену караула и заглянули в королевские конюшни. Они сделали все, что положено делать туристам, и сходили за покупками на Карнаби-стрит в Найтсбридже и на «блошиный рынок» на Ковент-Гардене, где Саванна купила маечку для Дейзи. Успели посмотреть несколько пьес в театре. Отлично проведя время, мать и дочь через пять дней улетели в Париж.

Остановившись в небольшой гостинице на Левом берегу Сены, они начали свое пребывание в Париже с ленча в кафе на открытом воздухе, во время которого строили планы, с чего начать осматривать город. Алекса собиралась начать с собора Парижской Богоматери, а Саванна хотела прокатиться на прогулочном катере по Сене и прогуляться по набережным. Решили сделать и то, и другое, и третье. На следующий день предполагалось полюбоваться панорамой, открывающейся с Сакре-Кер, посетить Лувр и Дворец Токио. Они вернулись в гостиницу, чтобы немного отдохнуть перед ужином, и в это время позвонил сенатор Болдуин. Он только что прибыл в Париж и решил задержаться в городе на два дня перед поездкой на юг Франции.

— Чем вы собираетесь заниматься? — спросил он, и когда Алекса перечислила все, что они успели сделать, это произвело на него должное впечатление. — Скажите, не мог бы я уговорить вас обеих поужинать со мной сегодня вечером, или у вас другие планы?

Алекса попросила разрешения посоветоваться с Саванной и перезвонить ему.

— Что ты об этом думаешь? — спросила Алекса, передавая приглашение Болдуина.

— Думаю, что это очень хорошо. Почему бы тебе не пойти одной? — спросила Саванна. Ей только что исполнилось восемнадцать, она уже взрослая и вполне может побродить вечером по Парижу без провожатых.

— Одна я не пойду. Я здесь с тобой. Ты хочешь пойти, или тебе это кажется слишком скучным?

На первом месте должны быть предпочтения Саванны. Это ее поездка. Саванне хотелось познакомиться с ним, посмотреть на него, и предложение это показалось ей интересным. Как-никак он сенатор.

Алекса перезвонила Эдварду через пять минут и сказала, что они с удовольствием принимают приглашение. Он остановился в «Ритце» и предложил поужинать там же, в саду. Стояла великолепная теплая погода. Он пригласил их на половину девятого.

В назначенный час Алекса и Саванна встретились с ним в ресторане — обе в юбочках, сандалетах, хорошеньких блузках и с распущенными белокурыми волосами. Они выглядели скорее как сестры, чем как мать и дочь, и показались ему похожими на близнецов.

Отель с вестибюлем, отделанным зеркалами и огромными вазами для цветов повсюду, поражал великолепием. Столик в саду, за который проводил их метрдотель, находился в окруженном мраморной стенкой внутреннем дворике с фонтаном посередине. Из главного ресторана доносилась музыка. Это было идеальное место, чтобы провести теплый вечер в Париже. И Эдвард, казалось, был счастлив видеть их.

— Как было в Гонконге? — спросила Алекса, познакомив его с Саванной, которая вела себя необычно тихо. Она наблюдала за тем, как он смотрит на ее мать. Несомненно, она ему нравится, причем не только как друг. Саванна его одобрила. Болдуин показался ей деликатным, дружелюбным, без тени высокомерия, с хорошим чувством юмора. Неплохое начало.

— Очень жарко, но жизнь кипит, — ответил он на вопрос о Гонконге. — Жду не дождусь, когда попаду на юг Франции. Я очень давно без отпуска. А мне он нужен.

Алекса тоже мечтала об отпуске, особенно после суда над Квентином и четырех месяцев напряженной подготовки к нему.

Они заказали ужин, Болдуин спросил Саванну о ее планах дальнейшей учебы. На него произвело впечатление, что она поступила в Принстон; его дочь училась на старшем курсе Калифорнийского университета и собиралась стать врачом. Ей нравилось в Калифорнии, она надеялась продолжить образование в Стэнфорде.