Огненный смерч - [39]

Марта сжала кисть правой руки в кулак. Видоискатель изменил масштаб изображения, увеличивая его, и Марта увидела, что каждый голубой огонек означает человеческое существо, а каждый красноватый отсвет — это вскипающая живая ткань. Летчики на посадочной площадке стреляли друг в друга, едва завидев, как у того или иного из них прорывались из-под костюма языки голубого пламени. Храня до последней минуты верность «ВириВаку», они предпочитали убить своих же товарищей, но не допустить загоревшихся к самолетам. Если бы они не делали этого, подумала Марта, я и ребята тоже погибли бы там.

Марта Чанг сняла с головы прозрачный шлем, стянула с рук киберперчатки и потерла пальцами воспаленные глаза. У локтя ее, будто по волшебству, появилась очередная чашка с горячим кофе.

— Спасибо, Шольц, — поблагодарила Марта, не оборачиваясь. — Чем больше я смотрю на все это, тем больше убеждаюсь в том, что Даджадже Мишве — гений. Злой, но гений.

— Был гений, да весь вышел, — тихо отозвалась неслышно подошедшая к пульту Рена Шольц. — Он мертв.

— Да, но эти его… насекомые, они-то живы, — мрачно произнесла Марта.

— Взбодритесь, Марта, — сказала Шольц. — Мы тоже живы.

— Пока, — буркнула Марта. — Пока живы. Но я не уверена, что мы выживем, если будем оставаться здесь, взаперти.

— Каждое путешествие начинается с первого шага, — сказала майор Шольц после секундной паузы. — Мы выпустили вас из изоляторов, чтобы облегчить вам работу. Скоро, я думаю, нам разрешат покинуть этот пакгауз.

Марта откинула, мотнув головой, нависающие на глаза черные волосы и потянулась к шлему, но Шольц мягко остановила ее, положив ладонь ей на руку. Подтащив еще одно кресло к пульту, майор села рядом с Мартой, пролив при этом немного кофе себе на ногу. Нахмурившись, она носовым платком промокнула пятно на форменных брюках.

— Когда вы спали в последний раз? — спросили обе женщины одновременно.

И обе невесело рассмеялись.

— Пару часов в пятницу ночью, в изоляторе, — сказала Марта. — И пару часов сегодня. А вы?

Шольц покачала головой, и Марта не смогла понять по этому жесту, спала ли Рена вообще или уже забыла, когда спала, или это не имело для нее никакого значения. Марта решила, что, скорее всего, последнее.

— Рико неважно себя чувствует, — заявила вдруг Шольц.

Марте не хотелось тратить время на бессодержательные разговоры. Каждая потерянная секунда означала, что где-то там, во внешнем мире, инфицируется еще один человек, впрочем, скоро это будет не «где-то там», а «везде», если сидеть здесь и ничего не предпринимать… Вздохнув, Марта мысленно предоставила Рене пару минут на «пустой разговор».

— Да, его основательно помяло во время наводнения, — сказала она. — Но я думала, что медики его подлатали.

Рена Шольц пожала плечами, и Марта прочла в ее глазах беспокойство, не столько профессионального, сколько личного характера.

— Снаружи-то они его подлатали, — сказала Шольц, — но, похоже, он получил в «ВириВаке» нечто большее, чем исцарапанную колючей проволокой задницу.

— Мы все получим «нечто большее», если вы не предоставите в мое распоряжение приличную лабораторию! — воскликнула Марта. — Я не могу позволить себе роскошь волноваться за одного-единственного человека.

— Толедо рисковал своей жизнью, спасая вас, мисс Чанг, — укоризненно произнесла Рена. — Вы у него в долгу.

— Не давите мне на совесть, Шольц. Если уж на то пошло, то и Толедо, и вы все — я имею в виду ваше УРО — в значительной степени виновны в происходящем. Вы ведь мирились с существованием «ВириВака», хотя наверняка догадывались, чем там занимаются. Кого мне жалко на самом деле, так это ни в чем не повинных людей, пораженных вирусом и сгорающих заживо. Ну, и себя я тоже, конечно, жалею.

Шольц недоуменно воззрилась на Марту, явно ошеломленная таким обвинением со стороны вирусолога, которая и сама удивилась своей тираде. Марта была, в сущности, права, но произнесла все это таким злобным тоном, которого никогда от себя не ожидала.

— Извините, Рена, нервы стали ни к черту, — пробормотала Марта, затем добавила: — Мы не должны хранить это в тайне. Если бы мне удалось сообщить о нашей проблеме хотя бы нескольким квалифицированным вирусологам…

— Об этом пока не может быть и речи, — твердо сказала Шольц.

— Но почему? Имей я возможность посоветоваться с десятком классных специалистов, дело пошло бы гораздо быстрее. Объединив наши усилия, мы в течение, скажем, сорока восьми часов, нашли бы по меньшей мере сотню разновидностей антител, способных нейтрализовать губительное воздействие ИВА на человеческий организм.

— Нет, слишком велик риск. Мы не можем допустить, чтобы кто-либо еще узнал о том, как производить этих… насекомых.

Марта откинулась на спинку кресла, намотав на пальцы пряди черных волос, и горестно вздохнула.

— Стало быть, вы никогда не выпустите меня отсюда, не так ли? — спросила она. — Я исчезну где-нибудь вместе с ребятами, верно?

— С чего вы взяли?

— Как это «с чего»? Вы не можете рисковать, оставляя меня в живых после того, что я узнала.

— Не в моей власти решать вашу судьбу, Марта, но я обещаю вам, как уже пообещала Гарри и Соне, что никому не позволю причинить вам вред.