Огненный смерч - [37]

— Взаимно, папа, — улыбнулся Гарри. — Крепко тебе досталось. Ты поправляешься?

— Думаю, да. Пока, правда, чувствую себя неважно. Ощущение такое, словно меня освежевали, но вроде бы все на месте.

Оба помолчали немного.

— Гарри, я сожалею о том выстреле… но я должен был сделать это. Я не мог допустить, чтобы ты вернулся туда…

— Я понимаю, папа, — сказал Гарри. — Будь у меня пистолет, я сделал бы то же самое. Не казнись.

— Мама твоя в полном порядке. И Нэнси.

— Да, мы недавно говорили с ними. Они обе благодарят тебя за то, что ты спас меня и Соню…

— Полковник, — встрял Соларис, — нас ждут неотложные дела.

— Да-да, сэр, — сказал Рино. — Сейчас заканчиваем. Поговорим позже, сынок.

— О’кей, — кивнул Гарри. — Крепись, папа. Я тебя люблю.

— Я тоже люблю тебя, сын, — прошептал Рино уже погасшему экрану.

Сидячее положение оказалось пока что неприемлемым для полковника Толедо — невыносимо заболела израненная задница, на которую медики наложили с десяток швов, — поэтому он лег на живот и приготовился ждать затребованного у Солариса священника, почти не сомневаясь, кто это будет.

Полковник Толедо и отец Фри познакомились много лет назад, в Академии УРО, когда отец Фри вел там курс этики, а Рино и Соларис были одними из лучших, многообещающих курсантов. Отец Фри испытывал симпатию к Рино, а вот Трентона Солариса, этого тяготевшего к административной работе альбиноса, недолюбливал. Сам же отец Фри, будучи добропорядочным иезуитом, считался также превосходным офицером разведки. Официально числящийся в штате Академии капелланом, он имел чин капитана и обучил профессии «рыцарей плаща и кинжала» многих людей, превосходящих его по званию. С легкой руки Рино отец Фри получил в Академии прозвище Спук, то есть «шпион».

Не прошло и десяти минут после ухода Солариса, как в пакгауз вошел Спук, и Толедо понял, что Соларис вызвал отца Фри заранее. Осознание этого факта обеспокоило Рино. Полковнику Толедо не нравилось, когда кто-либо предугадывал его следующий шаг. Впрочем, Соларис наверняка знал, что отец Фри имеет обширные связи среди герильясов, хотя Спук давно уже оставил Управление и служил простым приходским священником в беднейших странах Центральной Америки.

Отец Фри приблизился к изолятору, и Толедо отметил, что Спук выглядит не лучшим образом — под запавшими глазами залегли темные тени, одет в какие-то грязные джинсы и выцветшую рабочую рубаху. В руке отец Фри держал неизменный саквояжик со всем необходимым для отправления обрядов.

— Привет, Спук, — прокаркал Рино. — Ну и видуха же у вас!

— Благодарю вас, полковник, — ответствовал отец Фри. — Вы тоже выглядите отменно.

Полковник кивнул на саквояж священника.

— Ожидаете самого худшего?

Бледные губы отца Фри тронула легкая улыбка.

— Когда дело касается вас, полковник, я всегда ожидаю самого худшего. Однако отпевать вас вроде бы пока что рановато, и я не входил в круг вашего общения вот уже несколько лет. Чем могу быть вам полезен?

Полковник повернулся к сержанту Клайду:

— Сержант, вы католик?

Клайд, читавший на своем «Лайтспиде» новый гипер-роман, нарочно хохотнул.

— Нет, полковник, я — демократ.

— Я хочу исповедоваться отцу Фри, — сказал Рино. — Вы имеете представление о том, что это означает?

— Да, сэр, — осклабился Клайд. — Думаю да, сэр. Это означает, что священник должен держать это в тайне, и даже суд не вправе заставить его огласить содержание исповеди.

— Совершенно верно, — подтвердил Рино. — А еще это означает, что я не хочу, чтобы меня подслушивали, поскольку сказанное мною может подвергнуть опасности жизни близких мне людей. Полагаю, я здесь полностью под колпаком?

— Верно, полковник, — сказал Клайд. — Но взгляните-ка вот сюда.

Огромный негр встал из-за терминала, протиснулся мимо койки полковника и указал на несколько кабелей и проводов, змеившихся сквозь плексигласовую стену изолятора наружу.

— У святого отца есть «Сайдкик», у вас — киберперчатка. Он подключает к наружному выводу свой «Сайдкик», вы — свою киберперчатку, вот здесь. Вы соединитесь с ним напрямую, и никто не засечет, что вы будете передавать, если воспользуетесь знаковым языком.

— Подключите нас, сержант, если вам не трудно.

— Охотно, сэр.

Менее чем через минуту полковник Толедо начал печатать:

«Хочу покаяться перед вами, святой отец, поскольку я погряз в грехах. Я уж и забыл, когда исповедовался в последний раз. Вы знаете, почему я выбрал тот путь, по которому иду. Я всецело доверяю вам и рассчитываю на то, что все услышанное вами от меня не будет предано огласке».

— Это я вам гарантирую, полковник, — сказал отец Фри. — Господь возвращает своих заблудших овец в лоно церкви поистине неисповедимыми путями.

Полковник Толедо проинструктировал отца Фри, чтобы тот связался с Йоландой Рубиа, которой, в свою очередь, следовало задействовать ее людей в Мехико и найти склад Садоводов, куда доставили груз, упомянутый Соларисом.

«Скажите ей, что это очень опасный препарат, — печатал Рино. — Скажите ей, что одна шальная пуля, выпущенная сегодня в Мехико-сити, может погубить нас всех в течение недели. Нужно во что бы то ни стало предотвратить дальнейшее распространение груза. Как только люди Йоланды обнаружат, где он содержится, им гарантирована всесторонняя поддержка со стороны Соединенных Штатов и приличное денежное вознаграждение. У меня все».