Однажды в Почутове - [6]

Шрифт
Интервал

— Все можно на этом телевизоре увидеть… Только ему ремонт небольшой нужен, будете ко мне приходить, смотреть: каждому из вас девятьсот девяносто девять жизней дается, шаг в сторону ступил — новая жизнь пошла. Дорого брать не стану, по ведру картошки. Салом можно…

Девятьсот девяносто девять… Тут не хочешь, а задумаешься. Как бы все пошло, если б, скажем, тот же Митрич согласился сорок лет назад в бригадиры пойти? А если б Степан в партию вступил? А если б Семен не привез с собой вторую жену?

Увидеть бы это хоть одним глазком…

И погрустнели мы. А пуще всех Степан. Неделя проходит, вторая — а он все темнеет лицом. И вот попарились мы как-то, присели отдохнуть, а он и говорит:

— Который день думаю — зря я, наверное, на своей Ольге женился. Эх, зря…

Ольга — это жена его, Степаниха, по-нашему.

— Это почему? — испугался Митрич.

— Она всю жизнь свою на меня положила. Всю себя из девичества самого мне отдала. А что я ей дал взамен? Вот если бы ей другой, лучше меня, повстречался, как бы счастлива Ольга была!

Тут, скажу честно, всем не до шуток стало.

Вот ведь какое дело. Жизнь семейная Ольги и Степана под самым бдительным наблюдением всей деревни находилась. Аж покудова они внуков не приждали. А все почему? Да из-за необычности их отношений.

Степан сейчас похож на оглоблю, на которую недоросток-тыкву посадили и очки нацепили. Как его Степаниха не кормит, а все не впрок! Худой, ребра торчат. Но голова работает, видно, вся энергия от харчей идет на умственную деятельность. Так вот, Степан в юности такой же был: высокий, худой и грамотный. Книжки читать любил. И все чего-то записывал: кто у кого когда родился и какая драка меж соседями по этому поводу приключилась, или как я кабана колол, а он убежал и в речке утоп… Все Степан записывал. Был он парень скромный, стеснительный, хоть и видный. Ну, к тому времени, как служить ему идти, и невеста нашлась: девка вся из себя, статная, грудь такая, что и тронуть боязно: надави сильнее — брызнет молоком.

Степан хоть и любил книжки читать, был работящий. Только уж больно тихий, всем во всем уступчивый. А женщины именно таких и любят: на такого сядешь и поедешь.

Вот, значит, всем селом отправляем служить Степана. Это теперь на полтора года идут в армию баловаться, а тогда на все три, а Степана и вовсе в морской флот взяли на четыре года! Уж как невеста его убивалась, как его грудь слезами да соплями мочила…

И тут конфуз на всю деревню.

Была у Сидора одноногого дочка. Мать-то на лесоповале сосной зашибло — он сам девчушку поднимал. Четырнадцать ей в то лето исполнилось. И бежит на танцы со всех ног. Поверите, нет, а все к Степану! Она ему аккурат подмышку уместилась бы. Все смеются — и она смеется. «Мой жених», — говорит на Степана и ничуть не обижается, если Степан с другой провожаться идет. «Все равно мой будет!» — топнет босой ножкой в клубе. Нам, понятное дело, смешно — чудит девочка.

И вот эта девочка Ольга приходит на проводы Степановы. Отплакали уже все, кто хотел, тут она подходит, козочка с двумя косичками, к Степану и говорит ему так серьезно: «Ты служи и возвращайся, я тебя ждать буду!»

Ну, понятное дело, все в смех, а она как заплачет!

Тут-то и сказала Митричиха: «А ведь дождется».

И дождалась. Та самая невеста, которая сопли о грудь Степана вытирала, за эти четыре года двух мужей сменила. А Ольга, сколько в ней сил было, ждала. Письма Степану писала. Степан, правда, не отвечал, однако, если домой писал, совесть ему подсказывала хоть привет этой козе с двумя косичками передать. Год прошел, два, три… Тут мать Степанова уже Ольгу принимает почти как свою дочку: когда две женщины одного мужчину ждут — одна сына, другая… ну, пусть, жениха, разве ж они не родные? Вместе волнуются, если вестей долго нету, радуются разом, как письмо придет.

Вернулся Степан. Видали бы вы: бравый моряк, статный такой. Как прошел по Почутову — куры шептаться стали. Как водится, всей деревней собрались моряка встретить вечерком. Сидит Степан в форме морской, а рядом с ним — дивчина городская, вся такая культурная, курицу вилкой ест.

И Ольга пришла. Она к этому времени уже и не козочка с двумя косичками, а дивчина дай-то Бог, с косой в руку за спиной. Вместе с матерью Степана хлопотала, на стол подавала, гостям угождала. А уж как все к концу пошло, встала и сказала: «Ты, Степан, сколько хочешь, невест привози, а все равно мой будешь».

Опять оконфузила деревню.

Месяц прошел — зовут Степана учиться. Он же книжки читать любит, — кому еще быть бухгалтером? Поехал Степан учиться. А через месяц-другой к его родителям — сваты в дом. Люди знатные на машине собственной приехали. Ну, и с дочкой своей.

Видел я ту дочку. Курица курицей. Вроде все при ней, да только — никакая.

Тут надобно вот что пояснить. Степан наш по женской части — полный профан. Где любовь, а где притворство — ни в жисть не разберет. Если его которая голубит да целует — Степан уже думает, что это любовь настоящая. Ну, известное дело, книжки читает… Беда, в общем. И вот эта городская, у которой родители с машиной, тоже и целовать умела, и в постель к Степану залезла. Тот как познал всю сладость любви, ни о чем думать не мог дальше. Все, говорит, люблю ее.


Еще от автора Валерий Николаевич Гапеев
Автобус

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.