Одиночество вдвоем - [15]

— Тогда, значит, он, — повернулся Эйе к Уне. — Но это ведь нереально. За что жених должен убивать свою невесту? За что? В Фивах только два человека могли ее убить — или ты или он. Жених, думаю, отпадает. Ему это было незачем. Тем более, что он ее в тот день даже не видел? Так?

Уна, что-то хотевший возразить, осекся.

— Так, — грустно согласился он.

— Как показала твоя жена, пришли какие-то люди и забрали ее. Интересно, кто их подослал? Ясно одно — их подослал человек, знающий рабыню и захотевший с ней поразвлечься. Как ты думаешь, Уна? Логично?

— Вполне.

— А знает ее только хозяин, который и подослал своих людей.

— Но я никого не подсылал!

— Кто же тогда? Может быть, я? — Эйе сделал круглые глаза.

— И не ты, — тише ответил Собекмос.

— Подлый шакал, — набросилась на мужа Хедеткаш, — думаешь, я не видела, как ты подглядывал за ней, когда она купалась? Чтоб ты ослеп!

— Так он еще и подглядывал? — обрадовался Эйе. Ревность жены в данном случае была на руку.

— Еще как, — приободрилась Хедеткаш. — Все время поглядывал на эту грязную рабыню, а на меня не обращал внимания.

— Ты понял, Уна? — обратился Эйе. — Она ему давно нравилась, и он искал случая, чтобы соблазнить ее. Случай не представился, так как жена, заподозрив перемену мужа, не оставляла их вдвоем. Кроме того, она не могла отлучиться из дому еще из-за малыша. Тогда он выманивает ее из дому, подослав своих людей. Попытка соблазна видимо не удалась, так как ее сердцем владел ты. И вот тогда этот мерзавец, обезумев от вожделения, насилует ее. Боясь огласки, он душит ее, а потом создает видимость самоубийства. Думаю, так оно и было.

Неподвижно сидевший до сих пор Уна мгновенно вскочил и сильным ударом в челюсть свалил с ног Собекмоса. Женщина испуганно завизжала. Через минуту вошли стражники.

— Заключить его под стражу, — приказал Эйе.

Стражники подошли к Собекмосу.

— Я не убивал, — упал на колени Собекмос.

— Проверим, — пообещал Эйе. — Может, он? — Он показал на Уну. — Тогда отвечать придется ему. Но он, — Эйе повернулся к стражникам, — как вы видите, родной брат нашего покойного Тутмоса, мир праху его. Из благородной семьи. К тому же жених красивой девушки. Нет, — он обернулся к Собекмосу, — настоящий убийца ты. Ты — животное, которое ради своей скотской похоти, ради минутной услады способно погубить жизнь ни в чем не повинной девушки. Увести его!

С самого утра Небхепрура был в дурном расположении духа. Напряжение последних дней сказывалось на настроении — оно было подавленным. Самоубийство рабыни, казнь Тутмоса, изгнание Нефертити. Вдобавок, вынесения приговора ожидал и какой-то несчастный немху, заподозренный в убийстве. Последовательность событий воспринималась молодым фараоном как угроза. Нутром он чувствовал — не к добру все это. Тем не менее он готовился к выступлению против Сирии, оснащал свои дружины оружием и щитами, которых явно не хватало.

Щитов настоящих было слишком мало. Бронза, этот редкий металл, производилась в Куше и стоила очень дорого. В Египет ее завозили редкие купцы и перепродавали втридорога. Здесь ее раскупали ремесленники, большинство которых изготавливали мотыги, кирки, лопаты, словом, орудия для подсобного и сельского хозяйства. Только отдельные ремесленники по заказам немногих вельмож позволяли себе такую роскошь.

Сирийская армия была хорошо вооружена и каждый ее воин имел в своем распоряжении прекрасный бронзовый щит.

Небхепрура заметно мрачнел, вспоминая об этом. Гарантия личной безопасности дружинника была ничтожно мала. Поэтому в этой войне, думал он, решающее слово должно быть за лучниками. Однако он все же выделил около четырехсот дебенов — почти половину государственной казны — на приобретение бронзовых щитов.

Царица Нефертити, едва не скончавшись от потрясения, жила уже в Ахет-Атоне, где наместник выделил ей особняк и рабов. Тутанхамон глубоко переживал случившееся и чувствовал себя виноватым перед супругой. Анхеспаамон, в свою очередь, сама избегала частых встреч с мужем. Позор за поступок матери, как тень, неумолимо преследовал ее.

Тутанхамон поднял глаза. В дверях стоял слуга, спешивший что-то доложить.

— Прибыл царь Куша, — поклонился он.

— Проси его. — Общение с человеком, которого нечасто видишь, иногда благотворно действует на состояние души.

Вошел кушский царь, поклонился.

— Да будешь ты жив и здоров, цел и невредим, о великий повелитель Небхепрура. Пусть сохранит тебя Амон для могущественного Египета и для его верных рабов, — воскликнул прибывший.

— Рад тебя видеть, царь. — Небхепрура в знак уважения и приветствия чуть склонил голову. — Как ты доехал?

— Когда твой гонец прибыл ко мне, повелел спешно готовиться и, не задерживаясь, примчался к тебе. Рад услужить тебе, Небхепрура. — Он вновь поклонился.

— Я доволен тобой, царь. И мне нужна твоя помощь. Завтра я выступаю против Сирии. Рассчитываю на десять твоих дружин. Поможешь?

— Но у меня их всего восемь.

Тутанхамон испытующе поглядел на царя Куша. Похоже, не обманывает.

— Хорошо. Одну — на охрану Куша. Остальные послезавтра в полдень должны быть под Карнаком, куда подойду я. Помнишь равнину, где провел свое последнее сражение Сменхкар?