Одиночество вдвоем - [14]

— Ты больше не мать мне. Развратница!

Глаза Нефертити расширились от ужаса, негодования, затем она сникла в безысходной горечи. Она молчала, готовая провалиться сквозь землю. И вдруг, упав на пол, она громко зарыдала.

— Нет его… Его уже нет. Ты слышишь? Проклятый Амон, его уже нет, нет, нет!.. Почему я живу? Пожалей меня, Ра, возьми к себе!

Тутанхамон сделал знак слуге. Тот понял. Поспешно вышел и вернулся со служанкой царицы. Та бросилась к своей хозяйке.

— Госпожа… госпожа, возьми себя в руки… Госпожа, здесь мужчины… Здесь посторонние. Воды! Воды! — Она обернулась к слуге. Тот бросился к двери и через минуту принес целый кувшин.

Через некоторое время, уже несколько оправившись, Нефертити сидела на тахте. Уставившись в одну точку, она молчала и была безразлична ко всему и ко всем. Покорилась обрушившемуся на нее бесчестью.

— Я возвращаю тебе твой перстень, царица. Будь верна хотя бы ему. — Небхепрура выставил на стол находку Эйе.

Нефертити нехотя взглянула на перстень, затем вскочила, как ужаленная.

— Откуда он у тебя?

— Его нашли у дома того человека, душа которого уже на небесах.

Нефертити промолчала. Она вспомнила тот день, тот замечательный день в Куше, когда подарила его. И Тутмоса, влюбленно порхающего возле нее.

— Отправьте меня к нему, — тихо попросила она.

— Кольцо было забыто в доме? Или подарено? — мрачно спросил Небхепрура.

— Я подарила его. — Она подняла глаза и свирепо огляделась по сторонам. — О-о, как я вас всех ненавижу!

Тутанхамон сделал жест. Слуга понимающе кивнул и вышел из зала.

— Подарить подарок покойного мужа… любовь… мужчине, постороннему мужчине, — поправился Небхепрура. — За это укорачивают руки.

— Я ненавижу, ненавижу всех, вас всех!!! — истошно закричала она.

Вошли стражники и обступили царицу. Она брезгливо дернулась, встала.

— Прочь! Пойду сама. — Смерив Небхепруру уничтожающим взглядом, она смачно сплюнула и вышла. Стражники обернулись к Тутанхамону.

— Выселить в Карнак. Нет, стойте! Лучше в Ахет-Атон, где столько лет она прожила с мужем. Выделить дом, рабов и рабынь. Все!

Служанка Нефертити громко запричитала. Анхеспаамон, закрыв лицо руками, не говоря ни слова, выбежала из зала. Стражники поспешили за преступницей.

Вошел Упнефер и почтительно поклонился.

— Чего тебе? — недовольно спросил фараон, взволнованно шагавший из угла в угол.

— Мой фараон, да будешь ты жив и здоров, цел и невредим. Я пришел к тебе с просьбой.

— Выкладывай.

— Я пришел за твоим благословением. Позволь мне жениться на Меритамон и стать твоим родственником.

Небхепрура недобро усмехнулся.

— Стать родственником? Неплохо сказано. Что ж, можно. Только ты женишься на ней, а не на мне. Учти это. Теперь иди, мне некогда.

Упнефер странно заморгал глазами, однако сразу повиновался.

Весть о кончине рабыни Истерим, труп которой извлекли из реки служители охранного отряда, привела Эйе в уныние. Он глубоко переживал утрату красивой рабыни. Тогда, в тот день, он даже подумал о том, что хорошо бы выкупить ее. Да он и предлагал ей выкуп. Он даже хотел ввести ее в жречество. А она, она… Бедная рабыня. Увял цветок, который должен был бы цвести под опытным наблюдением верховного жреца. Смуглая красавица, впервые уступив, покончила с собой.

Эйе со свойственным ему жизненным опытом прекрасно понимал, отчего рабыня решилась на этот крайний шаг. Но он также с достоинством для себя мысленно отвергал эту причину самоубийства. Жизнь рабыни оборвалась не из-за нею, утешал он себя, а из-за безнадежности создавшегося вокруг нее положения. Ей нечем было выкупить себя, а ее жених очень беден. Где ему взять пятьсот кедетов[17] золота?

Глядя на озадаченные лица мужчин — Собекмоса и Уны, он вдруг пришел к выводу — кто-то должен понести наказание за смерть этой красивой смуглой рабыни. Вспомнив те минуты блаженства, которые она ему доставила два дня назад, он помрачнел. Истерии больше не придет к нему. От этой мысли родилась ненависть, внезапно обрушившаяся на Собекмоса, жена которого тоже была здесь и стояла у дверей.

— Эй, — сердито позвал он ее, — поди сюда!

Женщина молча повиновалась.

— Как тебя зовут? — грозно спросил Эйе.

— Хедеткаш, — испуганно проговорила она.

— Это твой муж?

Хедеткаш утвердительно кивнула.

— Ты была дома в тот злополучный день?

— Да, господин.

— А твой муж?

— Его не было целый день. Он был в своей мастерской.

Эйе гадко усмехнулся.

— А откуда ты знаешь, что он целый день был в мастерской? Ну, ладно. Допустим, он был в мастерской. А она? Рабыня? Уходила в тот день куда-нибудь?

— Она никуда без моего разрешения не уходила. Но в тот день за ней пришли какие-то люди.

— Что за люди? — насупился Эйе.

— Они ничего не сказали, господин. Грубо вошли во двор и велели ей следовать за ними.

Эйе торжествующе повернулся к Уне.

— Я так и знал. Я так и знал! — Он повернулся к Собекмосу и угрожающе произнес: — Ух, преступник.

Собекмос сделал шаг вперед, побелев, как полотно.

— Заткнись! — заорал Эйе….

Уна растерянно переводил взгляд то на одного, то на другого.

— Ничего не понимаю.

— Сейчас поймешь, — пообещал Эйе и снова обратился к Собекмосу. — За что ты убил ее, негодяй?

— Я не убивал ее! — отчаянно воскликнул Собекмос. — Я не убивал ее!