Один маленький поросёнок и одно большое свинство - [13]

Огромный Валтасар вздыбил шерсть на загривке и сказал:

— Потащите попеременно, я сказал! Не бойтесь, никому не скажу.

Перед тем, как его схватили за шкирку, Фред испуганно посмотрел на Родольфо. Волчонок едва заметно подмигнул ему в темноте. А потом жаркая смрадная пасть сомкнулась за головой поросёнка, и мир вокруг него закрутился, закачался, засвистел и слился в сплошную чёрно-серую полосу. Дышать стало сначала трудно, потом и вовсе невозможно, и вскоре Фред лишился чувств.

34

Очнулся Фред оттого, что кто-то нежно гладил его по голове и приговаривал:

— Хрюня… Хрюня…

— Бетта! — Фред широко распахнул глаза и увидел немного чумазое личико Бетты.

— Хрюня! — крикнула Бетта и облапила поросёнка с такой силой, что он чуть снова не впал в забытье.

Он стал на ноги и огляделся. Видимо, это была какая-то нора, потому что стены и потолок были сплошь увиты переплетёнными древесными корнями. Дневной свет лился сверху из небольших отверстий. Фред тщательно осмотрел Бетту. Шубка немного замаралась, но целая, на грязных щёчках тонкие дорожки от слёз.

— Тебе больно?

— Нет! — Бетта улыбнулась.

— Ручки-ножки?

— Тута! — девочка показала, что ручки-ножки у неё на месте.

— А что ты кушаешь?

— Вот! — И девочка показала деревянную миску с орехами, залитыми мёдом. Кажется, волки хорошо подготовились к приёму невесты.

Фред обошёл нору. Здесь могло бы быть вполне уютно, даже свисающие с потолка корни не портили вида. Но поросёнка не покидало чувство ужаса: он мелко дрожал, щетинка на спине продолжала стоять дыбом и пятачок отчаянно хотел уткнуться в землю. На полу и кое-где на стенах лежали и висели звериные шкуры, так много, что от их запаха нельзя было учуять волков.

— Надо отсюда выбираться, — пробормотал Фред.

— Куда это ты собрался отсюда выбираться, свинья? — послышался чей-то нежный и ласковый голос.

35

Это была она, белая волчиха, атаманша шайки. Глаза её горели, как уголья в очаге, ярко-оранжевым пламенем. Она только что неслышно вошла в нору, Фред даже дуновения ветерка не почувствовал.

— Тётя Белла! — обрадовалась Бетта. — Мой Хрюня пришёл! Хрюня, поцелуй тётю!

Фред нерешительно сделал шаг. Волчиха всё так же нежно и ласково сказала:

— Только попробуй, свинья. Только попробуй. Я тебе прямо здесь кишки выпущу.

Поросёнок замер. Волчиха улеглась в центре норы и лизнула Бетту в нос. Девочка рассмеялась.

— Лапонька моя, почеши тёте Изабелле спинку, — попросила волчиха Бетту. — Да-да, вот так! Так что ты там задумал, свинья?

— Он Хрюня! — сказала Бетта, зарываясь пальчиками в белый мех волчицы. — Свинья — плохое слово! Хрюня хороший!

— Конечно, лапонька, конечно, — волчиха снова лизнула Бетту и посмотрела на Фреда. — Хрюня нам сейчас расскажет, что он задумал.

Фреду было страшно даже смотреть на волчиху, не то что разговаривать, но отступать ему всё равно было некуда.

— Я задумал забрать Бетту и увести её домой.

Волчиха склонила голову набок.

— Что ты сказал?

Фред повторил. Волчиха снова подняла голову и потрясла ей.

— Я не поняла. Ты сказал, что хочешь забрать девочку и увести её домой?

— Да.

Волчиха распахнула огромную алую пасть и рассмеялась. Она смеялась так громко и заразительно, что Бетта тоже начала смеяться. И даже Фреду вдруг на мгновение перестало быть страшно, и он тоже засмеялся.

Но сразу увидел, что волчиха смеётся только пастью, а глаза её продолжают пылать злым оранжевым огнём.

— А теперь, милый Хрюня, расскажи, почему ты думаешь, что у тебя должно получиться.

— Потому что я меняю её на Родольфо Прекрасного.

— Меняешь?

— Вы потеряли волчонка на мельнице. Я привёл его обратно, и за это вы должны отдать мне Бетту.

Волчиха лениво поднялась с лежанки, едва не уронив Бетту.

— Ты его привёл? Все говорят, что это он гнал тебя.

— Он это сказал, чтобы меня не сожрали те трое.

— То есть он их надул?

— Перехитрил.

— И ты думаешь, что этого достаточно?

— За Бетту же было достаточно несколько возов шкурок. Наверняка Родольфо стоит не меньше.

Волчиха сделала шаг вперёд, и её пасть оказалась почти перед пятачком Фреда.

— Давай-ка прогуляемся, свинья, — сказала она. — Выйдешь на улицу сразу, как услышишь сигнал. Бетте скажешь подождать. Всё понял?

— Да.

Не говоря больше ни слова, волчиха вышла вон. Почти сразу с улицы донёсся пронзительный волчий вой, от которого у Фреда заныли все косточки в теле, а хвостик поджался.

— Бетта, посиди немного, ладно? — сказал он. — Мне надо тёте помочь.

— Ты придёшь?

— Конечно, — ответил Фред и отправился вслед за волчихой.

И чувствовал себя при этом жутким вруном.

36

День снаружи хоть и был пасмурным, но после полумрака норы казался ярким-преярким. Едва глаза Фреда привыкли к дневному свету, как он увидел волков. Их было так много, что даже не верилось, что столько может быть. Не так, наверное, много, как кабанов в родном стаде Фреда, но выстоять перед таким количеством разбойников, наверное, не дано никому.

Волки смотрели на Фреда голодными жадными глазами, но ничего не говорили. Они собрались на вытоптанной снежной поляне, в центре которой росла огромная чёрная ель. Поросёнок хотел разглядеть в её ветвях охотника, но не смог.

К волкам, которые расположились полумесяцем по краю поляны, вышли волчиха с Родольфо Прекрасным. Волчонок украдкой посмотрел на Фреда, но разговаривать не стал. Они уселись перед елью, и волки приветственно взвыли. Когда вой прекратился, волчиха встала и сказала: