Очерки жизни и быта нижегородцев в начале XX века. 1900-1916 - [21]

Словесные увещевания не уменьшили пьянство горожан, и отцы города организовали Общество трезвости, целью которого была борьба с «зеленым змием». Два-три десятка человек, подверженных винному пороку, соединялись в группы, большей частью вокруг церковных приходов, и давали «зароки», а то и страшные клятвы перед иконами — не брать в рот в течение какого-то времени ни капли вина. Но домочадцы людей, дававших «зароки», обычно радовались не более месяца или двух — именно такие сроки называли обычно клявшиеся перед иконами. Нижегородские группы и общества трезвости существовали много лет, но состав их полностью обновлялся каждые 2–3 месяца. Нижегородские интеллигенты того времени, особенно врачи Золотницкий, Грацианов, Пальмов и Бедрин в Нижнем, а так-же Рацер и Карманов в Сормове, долго и упорно изучали вопрос о все возраставшем пьянстве среди малоимущих слоев населения. Результаты оказались ничтожными, хотя к этой работе привлечены были научные авторитеты обеих русских столиц.

В отношении «Сормова» нужно было решить и более конкретный вопрос: пьет ли рабочий водку от хорошего заработка или он пьет, угнетаемый сознанием малого заработка? Статистика показывала одинаковую степень распространения пьянства как среди рабочих, имевших три или четыре рубля дневного заработка, так и среди тех, кто получал в день не более рубля. Приходилось искать объяснение пьянству в рабочей среде вне материальных факторов.

Помещавшиеся в нижегородских газетах заметки и сообщения о рабочем житье-бытье, давали вдумчивому читателю возможность сделать более или менее правильные выводы о том, сколько, как и почему пил сормович.

Выходя утром на работу, сормович проглатывал стакан водки — «для крепости рук», как говорило большинство.

Сильно утомленный к полуденному перерыву, рабочий во время обеда вливал в себя второй стакан, без которого ему, «с устатку», не хотелось есть.

Во второй половине рабочего дня интенсивность труда, естественно, оказывалась заметно ниже утренней, но рабочий держал себя в руках, напрягался сверх меры, ибо от его усилий зависело количество сделанного, а значит, и сумма дневного заработка.

Вечером, «пошабашив», сормович представлял собой выжатого, ни на что уже не способного человека. Разойдясь по домам, добрая половина рабочих, «хлопнув» третий на дню стакан водки, валилась на кровать отдыхать. Лишь через час-полтора человек мог приступить к ужину. О каком-то более разумном использовании вечерних часов нечего было и думать.

Но не одни только физические усилия на работе истощали человека. Непрерывного напряженного внимания требовали печи, станки, машины и приборы, около которых находился рабочий. Нервное переутомление вело к такому угнетению мозговой деятельности, что вечером у сормовича пропадал интерес ко всему на свете. А стакан водки поднимал настроение.

Именно потогонная система организации работ, делавшая пролетария одной из деталей машины, и создавала условия, в которых алкоголизм процветал и распространялся.

Шесть дней сормович работал, на седьмой отдыхал.

Просыпаясь утром в воскресенье, он ощущал себя в домашнем кругу. В трех случаях из четырех это значило: тесная квартира, грязь, вонь и сырость, плачущие, а то и больные дети плюс ворчливая, раздраженная от постоянного безденежья жена… Не здесь же, среди вечной тесноты, кухонного чада и непрестанной домашней свары, было искать сормовичу спокойного отдыха. А ведь помимо физического отдыха ему хотелось каких-нибудь развлечений и общения с людьми.

Схватив шапку, отец семейства устремлялся на улицу. Но куда ему было идти? У товарищей по работе дома была точно такая же обстановка, отнюдь не располагающая к дружескому общению. Сормовская «Народная столовая» с ее чтениями и лекциями открывалась только во второй половине дня. Так и выходило, что сормовичу идти было некуда, кроме как в трактир или пивное заведение.

Популярнейший сормовский трактир Бобикова в своих двух этажах мог принять одновременно до четырехсот посетителей. Здесь и собирались заводские рабочие, искавшие воскресного отдыха.

Пить водку в одиночку считалось в рабочем кругу предосудительным. По отдельным столам группировались компании, объединявшиеся по признаку общности мастерства или занятия: были столы литейщиков, прокатчиков, полускатников, вагонников, паровозников и так далее.

Опустошались большие и малые посудины с возбуждающей влагой, развязывались языки. Начинались нескончаемые товарищеские разговоры. Первоначально тема была одна — жалкая тяжелая жизнь без просвета и надежд на будущее… Постепенно алкоголь делал свое дело: собеседники оживлялись, жизнь переставала казаться тяжелой, скучной и постылой, как-то разом забывались унижения, обиды, оскорбления, получаемые на каждом шагу от мастеров и их прихвостней, отступали бедность и неуверенность в завтрашнем дне… Вот ради двух-трех часов таких иллюзий, миражей и самообмана ходил по воскресеньям в трактир рабочий-сормович.

Поэт сормовской жизни и певец ее печалей Ф. Поступаев не обошел эту сторону жизни товарищей по работе в своих стихотворениях:

Трактир

Сороковку?.. — Давай…