Обуздать ветер - [54]

Назад поворачивать я не собирался. Не сейчас. А вот с Мятликом увидеться необходимо. Увидеться и поговорить.

Клеверное облако рассеялось, я стоял во дворе старшего творящего Поддуванчиков. Подошел к открытой двери, постучал. Девичий голосок пригласил войти. Яснотка что-то стряпала, Гвоздички видно не было. В этот раз девчонка при виде меня не залилась краской, а побледнела, будто с испуга. Неужто ей известно об урагане? Я вежливо поздоровался и объяснил, что хочу видеть Мятлика.

— Дедушка в холмах, — пролепетала юная айрица. — Я его позову, — прикрыла глаза, лицо ненадолго стало отстраненным. — Сейчас будет, — робко улыбнулась.

Я знал про мысленное общение творящих. Передавать сообщения они могли не только друг другу, но и лишенным дара. У меня, понятное дело, ничего такого не получалось. Присущая всем айрам связь (Эрика как-то разрешила попробовать на ней) давала смутные образы, не столько мысли, сколько ощущения. А вот глас творящего запросто мог зазвучать у тебя в голове, хоть песенку спеть, хоть сказку рассказать. Дед меня пару раз здорово напугал (не пением, ясен хрен), уж не знаю, нарочно или случайно.

Я собрался было выйти во двор, чтобы не смущать девушку, но на пороге появился Мятлик.

— Здравствуй, Тимьян. Не ждал, что зайдешь попрощаться, хотя и надеялся. Мы с Гвоздичкой с утра детворе пограничные холмы и Изгородь показываем, так я Яснотку попросил в доме побыть, чтобы оповестила, коли появишься, — дедок заметил мое удивление и пояснил: — Старейшины сообщили всем творящим, что ты сегодня уходишь.

— Верно, ухожу. А зачем всем-то сообщать?

— Видишь ли, охранительная завеса черпает силу у каждого из нас, так что мы чувствуем, когда она просыпается. Событие это не шуточное, Совету пришлось дать объяснения. — Я смущенно кивнул. — Ты хотел просто попрощаться?.. — Мятлик глянул пытливо.

— Нет, еще и спросить кое-что.

— Что ж, пойдем в комнату, — вздохнул старый айр, делая приглашающий жест.

— Мятлик, что такого ты разглядел в моей голове? — без обиняков начал я, усевшись напротив хозяина. — Отчего просил держать твое любопытство в тайне от Клевера?

— Кхм, видишь ли… — творящему определенно было неловко. — Я знаю, что люди не отличаются особой щепетильностью, а у нас не принято…

— Деду нет никакого дела до моей бродяжьей жизни. И старейшин она не заинтересовала…

— Да и меня тоже, — Мятлик, наконец, улыбнулся. — Забеспокоился я потому, что очень быстро понял, кто твой отец и кем, судя по всему, была мать. Клеверу, конечно, совершенно не хотелось выносить такие вещи на всеобщее обсуждение. Хотя в конце концов пришлось…

— Каким образом ты узнал правду о моих родителях? — я не сердился на родного деда, но и особого сочувствия не испытывал, поэтому поспешил прервать соболезнования творящего из Поддуванчиков. В конце концов, Клевер мог бы переместиться со мной подальше от Зеленей и помочь освободить память, но тот при первом же упоминании о такой возможности замахал руками и заявил, что не желает, чтобы меня, а заодно и его, прикончили человечьи колдуны. Мол, нарушение правил просто так никому с рук не сходит, еще неизвестно, как погиб Тёрн. Вот если я сам справлюсь — это одно, а с помощью айров — совсем другое.

— Заглянув в твое сознание, я прежде всего наткнулся на воспоминания о жизни среди людей. Меня они не волновали, но кое-что я разглядел… м-да, — Мятлик поерзал на стуле. — Ты ведь понимаешь — искать с закрытыми глазами невозможно.

— Да что уж там, все понятно, — хмыкнул я.

— Зайдя глубже, я оказался в степи. Погоди-ка, — творящий взглянул на меня с подозрением. — Разве Клевер не рассказал тебе, что видел? Не объяснил?

— Нет, в том-то и дело! Дед страшно разозлился, что Тёрн посмел прижить ребенка от колдуньи, долго распинался о том, как опасен мой дар, а после о творящих и волшебстве почти не говорил.

— Что ж, я его понимаю, — пробормотал Мятлик. — Но ты-то не при чем и не должен оставаться в неведении, тем более что уходишь…

— Поэтому я к тебе и заглянул. Клевер слишком раздосадован, и не рассказал бы всего, как бы я не упрашивал. Одна надежда на тебя.

— Хорошо, слушай, — лиловобровый творящий прямо взглянул мне в лицо. — Я оказался в разнотравной степи, и это было странно. У творящих обычно имеется маленький уютный уголок, заросший позелью. У меня, к примеру, полянка в лесу. Вернее, просто полянка. Когда я там, мятлик вздымается вокруг так высоко, что ничего, кроме его стеблей и метелок не видно. Это странно, учитывая невеликие размеры моей позели, но это так. Свет там не слишком яркий, и я с детства привык думать, будто полянка находится в лесу. Заглянув к тебе, я оказался в степи, среди множества трав. Тимьяна там росло немало, не спорю, но он был не один! А еще там гулял ветер, воздушная стихия ощущалась отчетливо, будто заявляя, что она имеет не меньше прав находиться здесь, чем тимьян. Я думаю, что степь появляется не просто так, а как обиталище ветра, вольного странника просторов. И травы растут для него же. По низенькому тимьяну попробуй-ка пройдись волнами, — Мятлик помолчал. — Силы из воздушной стихии черпала твоя мать.