Образ жизни - [75]

Рецензент дождался, пока все уселись, повернулся во вращающемся кресле к Дрору. — Ты читал? — он потряс запиской и бросил её на стол.

— Думаете здесь некому разобраться? Знаешь, как формовать пустую трубу? На, покажи, — он достал из ящика стола картонную трубку от рулона туалетной бумаги и протянул её Дрору. Холодная прокатка профилей из стали — нонсенс!

Дрор взял протянутую ему трубку, смял и бросил в корзину. — Вот доктор Коваль. Ты хотел говорить с ним — говори.

— Вы отрицаете саму возможность холодной прокатки профилей из стали, — сказал Пётр, — тем не менее, это общеизвестный факт.

— Кому он известен? Я консультировался со специалистами, и они разделяют моё мнение. Прокатку низкоуглеродистой стали они ещё допускают, а нержавеющей — категорически отвергают.

Петр улыбнулся. — Я не знаю с кем вы советовались, но если здесь распространено такое мнение, тем лучше — значит, проект обладает абсолютной новизной. Кстати, нержавеющая сталь в массе своей тоже низкоуглеродистая и достаточно пластичная. Позвольте я отвечу сразу на все вопросы. Что ещё вызывает сомнение?

— Всё. Кто купит эти машины, а если купит, то, что он будет с ними делать?

— Давайте по порядку. В самом факте холодной прокатки профилей нет новизны, и я на неё не претендую. Вы покупаете магнитофон, который кто-то изготовил, вставляете кассету, которую кто-то записал, и нажимаете кнопку. Ноу-хау проекта состоит в том, что я знаю, как профилировать трубы и как катать профили. Большинству потребителей для выпуска своей продукции нужны два-три профиля, и мы предложим им набор компактного оборудования — FDS Family, готового к выпуску нужных им custom-shaped[28] профилей. А если понадобится четвёртый, они вернутся к нам и купят новую кассету. Ниша проекта — карманная металлургия для стран с множеством мелких производителей. Таких сегодня большинство. Разве это не разумная стратегия?

Рецензент не перебивал Петра. В какой-то момент на лице его отразилась растерянность, он повернулся к Дрору, и лицо его приняло прежнее выражение. — Здесь написано одно, он говорит совсем другое. Вы иногда встречаетесь, доктор Порталь?

— Доктор Коваль говорит тоже самое. Мы продаём машины и всё, что их сопровождает. Это не требует пояснений.

Они начали препираться, привнося раздражение, личную неприязнь, отдаляясь от темы.

«Неужели эти двое в угоду своим амбициям принесут в жертву мой проект, мой шанс, мою работу? Всё. Ещё немного и прозвучат слова, от которых трудно будет отказаться».

Разговор уже шёл на повышенных тонах. Рецензент помогал себе жестами.

— Они приезжают из большой страны, у них узкая специализация, а здесь надо уметь делать всё от начала и до конца. Они много знают и ничего не умеют.

— Это легко проверить, — громко прервал его Пётр.

— Пожалуйста, переводите медленнее, — обратился он к Доре, — пусть успокоятся.

Пётр, не спеша, раскрыл сумку, извлёк две книги.

— Здесь описаны возможности холодной прокатки. Я писал на русском, а это польский перевод.

Рецензент взял книгу, перелистал. — Я читаю по-польски. Не так, чтобы очень, но достаточно… — Пётр не прерывал его. Рецензент закрыл книгу, вопросительно посмотрел на Петра.

— Хотите увидеть, как это делается? — Ему нужно было сменить настрой, услышать «да». Рецензент отхлебнул остывший кофе и утвердительно кивнул. «Теперь дай ему достойный выход», — подумал и произнёс: — Во сколько вы оцениваете допустимый риск?

— Ну, не более фифти-фифти.

— Это по отношению к затратам двух лет, на один год выходит всего ничего. — Пётр улыбнулся, сознавая шаткость своих построений. Придвинул свой стул к столу рецензента и заговорил, глядя ему в глаза.

— Дайте мне год, и вы будете первым, кто увидит, как это делается. Если по истечении этого срока здесь не будут лежать профили из нержавеющей стали, — он очертил рукой круг на столе, — я принесу вам свои извинения, а вы с чистой совестью порекомендуете закрыть проект. «Сейчас он скажет, что с чистой совестью может не открывать его».

Очевидно, собственное реноме для рецензента значило больше экономии государственных средств. Он повернулся к Дрору. Уколол: — Приятно иметь дело с умным человеком. Рискнём?

Дрор усмехнулся. — Я ничем не рискую.

«Не отпускай его», — подумал Пётр. — Если не возражаете, мы подготовим текст, а вы отредактируете его.

— Это моя работа. — Похоже, он считал себя победителем.

В коридоре Дрор прислонился к стене и захохотал. — Ты хорошо его прижал. Не знаешь, что писать? Тебе помочь?

— Если он тоже так понял, дела наши плохи.

— Он струсил. С книгой, изданной и переведенной, мы можем доказать его некомпетентность и потребовать другого рецензента. Будет хорошо.

В поезде Дора призналась: — Со мной чуть инфаркт не случился, когда он разошёлся. Шёл бы ты в цирк работать. Укротителем.

— Иврит плохой, — серьёзно ответил Пётр.

Снова наступило длительное затишье. Прошёл месяц, пошёл второй. Занятия в ульпане закончились. Таня посещала ульпан второй ступени, Ирина — медицинский, а Пётр вдохновенно драил восемь этажей подъезда.

— Не удивляйтесь. Завтра начинаю мыть подъезд. Четыреста шекелей в месяц не помешают. — Ирина нахмурилась и опустила голову, Таня спросила: