Облдрама - [56]

— А неверных мужей, куда девали? — спросил Троицкий.

— А почем я знаю. Там внизу мешок каменный, их туда сбрасывали с лестницы, и пытали. Собор наш знаменитый.

— Собор подходящий, в таком случае. Беру свои слова назад, — развеселился Троицкий, — вид только у него какой-то неприглядный.

— А денег нету. Конечно, позолотить бы купола, да крышу перекрыть, стены расчистить — другое дело, но нам не под силу. Где деньги взять?

— Музей надо сделать, — посоветовал Троицкий, — государство отреставрирует.

— Оно, конечно, — с неудовольствием согласился старик, — государство у нас богатое…

— А мы бы поставили «Царя Федора» или «Бориса Годунова», — не унимался Троицкий, — и сыграли бы прямо в соборе. Да, Инна?

— Да, мальчики, хорошо, хорошо, — вдруг изменилась она в лице, и сразу ушла.

— Что с нею?

— Не выспалась, — буркнул Сеня, и тоже пошел одеваться.

После спектакля Семен, как назло, долго возился с пуговицами и шнурками, и, как ни торопил его Троицкий, Инну они прозевали. Сегодня она опять ускользнула от него.

В «Пирожковой» было людно.

— Может быть, она в гостинице? — Троицкий с порога окинул взглядом зал. — Махнем туда?

Но Сеня уперся.

— Я есть хочу, — бунтовал он.

В толпе мелькнуло знакомое лицо. Да, конечно, это была та девушка, которая бросилась ему в глаза на «Соборной». Девушка допила какао, вытерла пальцами уголки губ, и пристально взглянула на Троицкого. Накинула на голову, лежавший на плечах платок, застегнула верхнюю пуговицу пальто, и опять посмотрела на него.

— Мне кажется, мы знакомы, я не ошибаюсь? — неуверенно заговорил он.

— Вы хорошо играли сегодня, — не смущаясь, похвалила она.

— А вы здешняя?

— Нет, я здесь учусь. В январе госэкзамены и диплом. Я на субботу и воскресенье приезжаю домой в Н-ск. Опять приду смотреть этот спектакль.

— Если хотите, я вас проведу.

— Конечно, хочу. Я люблю театр. У нас в ДК драмкружок… За прошлый год я ни одного занятия не пропустила. Но в этом некому с нами заниматься.

Она смотрела на него открытым, ясным, доверчивым взглядом.

— Я запишу вам телефон. Как вас зовут?

— Саша, — и она протянула ему руку, будто они были старыми друзьями.

— Кто это? — поинтересовался Вольхин.

Троицкий неопределенно кивнул в сторону улицы — мол, «оттуда».

XX

Между спектаклями совхоз прислал автобус, и артистов повезли на шефский концерт.

В автобусе Троицкий, как всегда, занял место рядом с Ланской. Заметив, как это её взволновало, он крепко сжал ей руку, всем своим видом давая понять, что всё уже прощено, он опять с нею.

— Инна, идите ко мне, — позвала жена главного.

Инна заколебалась, и вдруг решилась.

— Да, я, пожалуй, пересяду. Ты не обидишься?

Она привстала и, как бы не замечая огорченного лица Троицкого, объяснила:

— А-то, ехать далеко, а меня стало укачивать.

— Может тебя и на солененькое потянуло, не поташнивает? — сверкнул глазками Фима.

— Поташнивает… от твоих шуточек, — резко ответила Ланская.

Автобус въехал в деревню, пронизанную предощущением ранних сумерек. На холме за околицей они увидели новый, еще не прижившийся Дом культуры.

— Вы будете здесь выступать первыми, — приветствовала их директриса.

Тёплый зал с рядами кожаных кресел, амфитеатром спускавшихся к сцене, новый широкоформатный экран. В гримерных паласы, двери в душевую. Артисты стонали, вспоминая свой театр-конюшню.

— Мы экран убирать не будем, у нас вечером фильм, а вам он не помешает, — извинилась директриса.

— Какой закат, посмотрите, — послышался голос Инны.

Троицкий приник к стеклу. Из окна, как на ладони, была видна деревня, малиновые окошки в низеньких домиках, за ними пойма реки до самого горизонта. И опять у него перед глазами замаячила Москва, окруженная кольцом бульваров, куда слетались по вечерам суетливые птицы, темными комочками покрывая деревья. Алена удивлялась, где они пропадают днём. И это живо обсуждалось ими по пути от «Третьяковки» до метро «Новокузнецкая». Алена смеялась, брала его под руку, смахивала снежинки с его ресниц влажными холодным варежками. «Я теряю её с каждым днём, — думал он с горечью, — жду, не дождусь письма, и радуюсь, что его нет».

— Ты когда-нибудь видел, как слетаются птицы на бульвар? — спросил он Сеню. — Зачем они это делают?

— Ночуют там, — хмуро объяснил Вольхин.

— А куда улетают по утрам?

— В лес. Корм добывать.

— Ну, там бы и ночевали.

— В городе теплее, — ответил Вольхин, не поворачиваясь и не поднимая головы. — Да, я забыл, Инна просила передать, чтобы ты забрал в театре свои рубашки. Она оставила их у костюмеров.

— Инна просила? Странно. Мне она ничего не сказала.

«Действительно, странно. За весь день ни разу ему не удалось остаться с Инной наедине», — вспомнил он.

После короткого концерта, садясь со всеми в автобус, Троицкий заметил, как бежит от Дома культуры директриса, в наспех наброшенном на плечи платке.

— Я должна извиниться перед вами, — сказала она, запыхавшись, — но давайте все вернемся назад.

— А в чем дело? — удивился Шагаев. — Тáк вам концерт наш понравился? Но, извините, до следующего раза. Мы торопимся на вечерний спектакль.

— Попрошу всех вернуться в Дом культуры, — сухо повторила директриса.

Шагаев в недоумении оглядел артистов. Все нерешительно поднялись со своих мест.