Обеднённый уран - [81]

Здорово всё-таки отдрессировал её муженек!

Я стал медленно тянуть пиво и перелистывать книжку, на страницах которой, кстати, шла речь об этой самой Валентине, сидевшей тут же рядом. Ещё раз смог наглядно убедиться, что время не бывает прошедшим или будущим, а оно всегда едино и неделимо.

— Пустовато тут, — сказала Валентина. — Места много.

— Да, не люблю я комнаты загромождать. Красиво, когда свободно.

— Да! Я вот тоже у себя дома всё хочу старую мебель выбросить, а жалко. Да и Васенька против.

После этого мы помолчали несколько минут. У меня было занятие, и я, спокойно перелистывая книжку, ждал, когда же Валентина откроет свои карты. Первым начинать не хотелось.

— Можно вас спросить?

— Да, Валя, спрашивайте.

— Борис, а где вы работаете?

— В поликлинике. Я врач.

— Значит, правда! Вот с соседом повезло. Вы говорили, что врач, но я думала: шутите просто. Знаете, у меня.

Ну, кажется нашли благодатную тему для беседы. Сейчас я узнаю о её болячках. Начнётся бесплатная женская консультация на дому.

— … дочка себя очень странно ведёт. Не слушается. Слова говорит какие-то. ужасные.

— Вообще-то, знаете, я не психолог. Но. сколько ей лет? Пятнадцать? Шестнадцать?

— Семнадцатый уже.

Я понимающе кивнул.

— Семнадцатый годок. Ясно. Ничего удивительного. Возраст такой. Это пройдёт. Надо только взять себя в руки, потерпеть. и не выпускать её из виду. Вот это очень важно — не выпускать из виду, чтобы, не дай Бог, чего-то не случилось, — скучным голосом усталого лектора я произносил принятые в таких случаях банальности.

— Ну а если. уже случилось? Что тогда делать?

— Что вы вообще имеете в виду?

— Вдруг она. беременна?

Я только руками развел.

— Тут уж я вам не советчик. Решайте сами. Да с ней не забудьте об этом поговорить.

— В том-то и дело: с нами она говорить не хочет. Вот, может быть, вы.

Я решительно поставил бутылку с пивом на пол и подтянул колени к груди.

— Валя, я ведь совершенно случайный человек. Сегодня здесь, а завтра. Почему вы думаете, что я смогу чем-то помочь? Почему вы думаете, что она станет говорить со мной? И вообще — мало ли, что я врач. Может быть, я зубной врач?

Валентина вскочила и быстро прошлась по комнате, взволнованно потряхивая своими кудряшками.

— Ну, всё равно ведь вы в этом деле понимаете больше! Я не хочу обращаться к психиатрам. мне бы вот такую бы предварительную консультацию получить. от умного человека. Поговорите с ней, я о большем и не прошу! Я должна знать, что мне делать. Или это действительно переходный возраст. или что-то другое. А уж я так отблагодарю!

Моё возбуждение при этих словах достигло высшей точки. Надо было срочно что-то делать. Рискнуть?..

Я сказал сквозь зубы:

— Валя. вы не могли бы мне помочь? Мне сейчас очень неловко.

Лишь секунду она смотрела на меня вопросительно, а потом подошла и опустилась на колени возле дивана, мазнув взглядом по окнам — нет ли там кого. Сунула руку под простыню. Так буднично, словно я попросил в долг сто рублей до получки, и она дала, не задумываясь. Правда, улыбалась слегка фальшиво, словно медсестра у койки больного старика. Но с какой стати ей было радоваться?

Потом она тщательно вытерла пальцы о простыню над моим животом, легко поднялась с колен и деловито:

— Так я на вас рассчитываю?

— Да. конечно.

Теперь куда же денешься.

Здесь, разумеется, не было никакой измены Васеньке с её стороны. Я до Валентины и пальцем не дотронулся, всё произошло настолько быстро и естественно.

Но теперь получалось, что я взял на себя малоприятные обязательства, влез всё-таки в ненужный контакт. Впрочем, ладно, что тут особенного: поговорить с подростком. Смогу чем-то помочь — прекрасно, а если нет. пусть обращаются к специалисту.

Я остался один. Отдохну ещё немного и пойду ополоснусь. Видел тут неподалёку приличный ручей с запрудой».

10. «Около запруды купались дети, и в самом глубоком месте небольшого омута двенадцатилетний мальчик скрывался „с ручками“. Я отошёл от детей подальше, к самодельной плотине, через которую вода падала широким прозрачным полотном, и стал намыливаться. Потом лёг под прозрачный душ и полностью скрылся. Вот где было привольно! Отсюда никуда не хотелось уходить.

Дети очень скоро выбрались из воды и убежали куда-то по своим важным делам: в футбол играть или из рогатки окна бить. Я повернулся на спину, лёг на мелководье, так что над водой оставалось лишь лицо, и задремал. Как было не задремать, если в ушах ватой стоял лёгкий металлический звон воды, а солнце не позволяло открыть глаза.

И какое-то время, не знаю, я так лежал, ничего не делая, а лишь спокойно пребывая в этом месте. Снилась мне быстрая и нелепая чертовщина, которая обычно и видится усталому человеку, задремавшему посреди дня.

Проснулся оттого, что привычный звук окружающего пространства изменился. Я был уже не один, кто-то шлёпал по мелководью рядом со мной.

Стряхнув оцепенение, я повернулся снова на живот.

Неподалёку по щиколотку в воде бродила рыжая Илона. На ней была все та же майка и шорты. Своими длинными кузнечиковыми ногами она чертила на поверхности воды быстро исчезавшие круги и овалы. А может, буквы. Водяные знаки. Она ещё и стопу вытягивала, и пальцем большим доставала уж не знаю как далеко. Будто писала кому-то капризное, с закидонами, письмо. И буквы эти, письмена, подхватывало течение.