Новый взгляд на мир. Фрактальная геометрия - [26]
* * *
Иными словами, размерность Минковского равна значению выражения log N (ε) / log (1/ε), когда ε стремится к 0.
Эта формула находит свое применение при подсчете клеток. Выполняются практически те же действия, что и при измерении расстояний на карте с помощью циркуля. Дана фигура, размерность которой мы хотим найти. Фигура помещается поверх сетки с шагом ε, который принимает значения 1 мм, 1 см и так далее в зависимости от размеров фигуры. Затем подсчитывается число квадратиков или клеток, которые покрывает фигура. Будем постепенно уменьшать значение и подсчитывать соответствующее число клеток для каждого. Затем, подобно алгоритму Ричардсона, построим график, осями которого будут логарифмические шкалы. На оси абсцисс будем обозначать логарифмы 1/ε, на оси ординат — логарифмы N(ε). Угловой коэффициент прямой, аппроксимирующей точки графика, будет равен D>M. Эта процедура применима к любым прямым, плоскостям и пространствам.
Подсчет клеток привлекает своей простотой, но размерности Минковского не хватает некоторых свойств, желательных с теоретической точки зрения. Немецкий математик Феликс Хаусдорф (1868–1942) из Боннского университета занимался теорией измерений и предложил новое определение размерности. Оно не применяется на практике, но имеет большое теоретическое значение и порой полезно для сравнения размерности некоторых разнородных множеств, которые имеют одинаковую размерность Минковского. В целом размерность Хаусдорфа меньше или равна размерности Минковского.
Рассмотрим подробнее последнюю и самую удивительную кривую — так называемую кривую дракона. Впервые она была исследована в 1960 г. тремя физиками NASA — Хайвеем, Бэнксом и Хартером. Она приобрела популярность несколько позднее, когда Мартин Гарднер рассказал о ней в своей колонке «Математические игры» в журнале Scientific American. Ввиду того что эту кривую очень просто построить и она обладает удивительными свойствами, ее изучением занялись исследователи из самых разных разделов математики.
Согласно Гарднеру, Хайвей построил эту кривую, сложив пополам полоску бумаги так, как показано на рисунке. Чтобы получить кривую дракона, нужно много раз сложить полоску бумаги в форме буквы «V», а затем развернуть ее так, чтобы все углы в местах сгиба были прямыми.
Первые итерации построения кривой дракона.
>(Источник: Мария Изабель Бинимелис.)
ДРАКОН ЛЕВИ
Согнуть лист бумаги можно двумя способами: «долиной» и «горкой». При построении кривой дракона лист бумаги всегда сгибается «долиной». Если мы будем сгибать лист обоими способами поочередно, то кривая заметно изменится. Существует 16 способов построения кривой дракона, но лишь пять из них можно назвать основными. Один из них известен под названием кривой Леви. Для построения этой кривой на первом шаге нам понадобится половина квадрата, разрезанного вдоль диагонали.
Размерность Хаусдорфа для кривой Леви равна 2. Это означает, что кривая Леви заполняет плоскость. Однако нетрудно видеть, что кривая покрывает не квадрат, подобно кривой Пеано или Гильберта, а область неправильной формы. Здесь обнаруживается еще одно удивительное свойство этой кривой: размерность ее периметра равняется примерно 1,934.
ФРАКТАЛЫ И МЕДИЦИНА
Лишь недавно в медицине и физиологии начали рассматриваться количественные вероятности хаотической динамики, а традиционные принципы начали ставиться под сомнение. Традиционно считалось, что многие заболевания возникают из-за стрессов, которые нарушают «порядок» в организме: реакция организма сбивается, а ритм работы органов отклоняется от нормального. Однако в последние годы было обнаружено, что ритм работы сердца и других органов может быть в высшей степени неравномерным у молодых и здоровых людей, а старение и заболевания сопровождаются упорядочением ритма.
Тело человека полно фрактальных структур — их можно увидеть в структуре нервной системы, кровеносных сосудов и так далее. Функции этих структур очевидно различаются, но тем не менее они имеют некоторые общие физиологические свойства. Фрактальные сгибы и ветвления позволяют в значительной мере повысить площадь впитывающей поверхности (например, поверхности кишечника), полезной площади кровеносных сосудов, желчных путей, бронхов, нервной системы. Отчасти благодаря избыточности и нерегулярности фрактальные структуры устойчивы к повреждениям. Например, сердце продолжает биться, даже если система, отвечающая за передачу электрических сердечных импульсов, серьезно повреждена. Если прислушаться к тому, как бьется сердце, то мы услышим четкий и равномерный ритм. В состоянии покоя хорошо заметно, что частота пульса неизменна. Однако более тщательный анализ показывает, что сердечный ритм здорового человека даже в состоянии покоя подвержен заметным колебаниям. Если мы изобразим на графике частоту сердечного ритма в течение дня, то результат покажется нам неравномерным и на первый взгляд полностью случайным. Напротив, если представить частоту сердечного ритма на различных временных шкалах, то обнаружится самоподобие.
На двух графиках на следующей странице сравниваются различные показатели работы сердца больного (в верхнем ряду) и здорового человека (в нижнем ряду). На графиках показателей работы сердца больного человека практически отсутствуют колебания. На правом графике сравнивается сердечный ритм в конкретный момент и после определенной временной задержки. Точки графика, отражающего состояние больного человека, расположены очень близко друг к другу. Напротив, показатели здорового человека на всех графиках демонстрируют определенные отклонения в широком диапазоне. Парадоксально, но именно сердце здорового человека демонстрирует хаотичное поведение.
Книга посвящена жизни и творчеству выдающегося советского кристаллографа, основоположника и руководителя новейших направлений в отечественной науке о кристаллах, основателя и первого директора единственного в мире Института кристаллографии при Академии наук СССР академика Алексея Васильевича Шубникова (1887—1970). Классические труды ученого по симметрии, кристаллофизике, кристаллогенезису приобрели всемирную известность и открыли новые горизонты в науке. А. В. Шубников является основателем технической кристаллографии.
Нильс Бор — одна из ключевых фигур квантовой революции, охватившей науку в XX веке. Его модель атома предполагала трансформацию пределов знания, она вытеснила механистическую модель классической физики. Этот выдающийся сторонник новой теории защищал ее самые глубокие физические и философские следствия от скептиков вроде Альберта Эйнштейна. Он превратил родной Копенгаген в мировой центр теоретической физики, хотя с приходом к власти нацистов был вынужден покинуть Данию и обосноваться в США. В конце войны Бор активно выступал за разоружение, за интернационализацию науки и мирное использование ядерной энергии.
Джеймс Клерк Максвелл был одним из самых блестящих умов XIX века. Его работы легли в основу двух революционных концепций следующего столетия — теории относительности и квантовой теории. Максвелл объединил электричество и магнетизм в коротком ряду элегантных уравнений, представляющих собой настоящую вершину физики всех времен на уровне достижений Галилея, Ньютона и Эйнштейна. Несмотря на всю революционность его идей, Максвелл, будучи очень религиозным человеком, всегда считал, что научное знание должно иметь некие пределы — пределы, которые, как ни парадоксально, он превзошел как никто другой.
«Занимательное дождеведение» – первая книга об истории дождя.Вы узнаете, как большая буря и намерение вступить в брак привели к величайшей охоте на ведьм в мировой истории, в чем тайна рыбных и разноцветных дождей, как люди пытались подчинить себе дождь танцами и перемещением облаков, как дождь вдохновил Вуди Аллена, Рэя Брэдбери и Курта Кобейна, а Даниеля Дефо сделал первым в истории журналистом-синоптиком.Сплетая воедино научные и исторические факты, журналист-эколог Синтия Барнетт раскрывает удивительную связь между дождем, искусством, человеческой историей и нашим будущим.
Эта книга – захватывающий триллер, где действующие лица – охотники-ученые и ускользающие нейтрино. Крошечные частички, которые мы называем нейтрино, дают ответ на глобальные вопросы: почему так сложно обнаружить антиматерию, как взрываются звезды, превращаясь в сверхновые, что происходило во Вселенной в первые секунды ее жизни и даже что происходит в недрах нашей планеты? Книга известного астрофизика Рэя Джаявардхана посвящена не только истории исследований нейтрино. Она увлекательно рассказывает о людях, которые раздвигают горизонты человеческих знаний.
Какова взаимосвязь между играми и математикой? Математические игры — всего лишь развлечение? Или их можно использовать для моделирования реальных событий? Есть ли способ заранее «просчитать» мысли и поведение человека? Ответы на эти и многие другие вопросы вы найдете в данной книге. Это не просто сборник интересных задач, но попытка объяснить сложные понятия и доказать, что серьезная и занимательная математика — две стороны одной медали.
В чем состоит загадка творчества? Существуют ли правила созидания? Действительно ли решение сложной задачи можно найти только в моменты удивительного озарения? Этими вопросами, наверное, задавался каждый из нас. Цель этой книги — рассказать о правилах творчества, его свойствах и доказать, что творчество доступно многим. Мы творим, когда мы размышляем, когда задаемся вопросами о жизни. Вот почему в основе математического творчества лежит умение задавать правильные вопросы и находить на них ответы.
Физика, астрономия, экономика и другие точные науки основаны на математике — это понятно всем. Но взаимосвязь математики и творчества не столь очевидна. А ведь она куда глубже и обширнее, чем думают многие из нас. Математика и творчество развивались параллельно друг другу на протяжении веков. (Например, открытие математической перспективы в эпоху Возрождения привело к перевороту в живописи.) Эта книга поможет читателю посмотреть на некоторые шедевры живописи и архитектуры «математическим взглядом» и попробовать понять замысел их создателей.
Число π, пожалуй, самое удивительное и парадоксальное в мире математики. Несмотря на то что ему посвящено множество книг, оно по праву считается самым изученным и сказать о нем что-то новое довольно сложно, оно по-прежнему притягивает пытливые умы исследователей. Для людей, далеких от математики, число π окружено множеством загадок. Знаете ли вы, для чего ученые считают десятичные знаки числа π? Зачем нам необходим перечень первого миллиарда знаков π? Правда ли, что науке известно все о числе π и его знаках? На эти и многие другие вопросы поможет найти ответ данная книга.