Новоорлеанский блюз - [163]

Шрифт
Интервал

Соня жаждал мести. Но, несмотря на всю неистовость этой страсти, постоянно дремавшей в нем и поначалу незаметной, как идущий понизу лесной пожар, не собирался спешить, а поэтому ему потребовалось почти полтора года на то, чтобы обдумать свой план и претворить его в жизнь. Об «убийстве» — хотя Соня никогда не считал это убийством — сообщали все газеты Монмартра и даже Нового Орлеана, а поэтому известно, когда (в январе 1926 года) и где (в одной из аллей в Синклере) оно произошло. Однако ни одна из газет не сообщала никаких подробностей, ибо издатели тогда держались в рамках приличий. И, наверное, правильно делали. Мы знаем о Соне немного; но известно, что орудием преступления послужила бритва, а он, как мы помним, обучился в школе «Два М» некоторым жестким приемам у Джонса по прозвищу Собачий Клык, а поэтому можно предположить, что смерть Джонни Фредерика не была легкой (если вообще смерть может быть легкой).

Крошка Анни, видевшая своего брата, что называется, насквозь и читавшая его мысли лучше, чем книгу (будь она обучена чтению), моментально сообразила, чьих это рук дело, и велела Соне немедля делать ноги из города.

— Я сейчас не обсуждаю, правильно или неправильно ты поступил, — твердо сказала она. — Я хочу только сказать, что тебя ищут, и это так же верно, как то, что сахар сладкий, а поэтому тебе надо как можно быстрее линять из города, пока тебя не взяли за твою черную задницу и не вздернули.

Соня ощерился щербатой улыбкой, которая, вне всякого сомнения, взбесила его сестру.

— А что, собственно, такое? — спросил он. — Никто никогда прежде меня не искал.

Однако на следующее утро он исчез, а полиция так и не нашла убийцу. Разумеется, это не помешало белым бездельникам Монмартра самим втихаря вершить правосудие. Они вздернули нескольких негров, работавших на семейство Фредериков не менее двадцати лет, и не понесли за это никакого наказания. Вы, разумеется, можете погоревать об этих неграх, но только в том случае, если ваше сердце способно перенести боль еще и от этой нерассказанной истории о простых людях, никогда не ступавших по богатым коврам и которым выпало на долю немало страданий.

Оказавшись в Нью-Йорке, Соня прямиком направился в Гарлем, где, как он слыхал, чернокожий может сделать себе имя. Конечно, прибывший туда искатель приключений не имел за душой ничего, кроме провинциального высокомерия, хорошо подвешенного языка и ловких рук, отлично владеющих ножом. В тогдашнем Гарлеме такие сокровища ценились не дороже никеля. Но надо сказать, что спрос на это там был всегда.

Прежде всего, Соня нашел комнату на Конвент-авеню и, словно негр из джунглей, уверенный в том, что все друг друга знают, принялся наводить справки о девушке со светло-желтой кожей по имени Сильвия. Скоро он сообразил, что раз он вознамерился пробыть здесь какое-то время, то должен найти на свою черную задницу хоть какую-либо работу. Если вы внимательно читали эту книгу, то помните, что работой в представлении Сони было то, чем занимаются только «негритосы, евреи и дураки». А поэтому он начал с того, что стал постоянно околачиваться на уличных перекрестках, в барах и подозрительных компаниях, пока не постиг всех правил игры в этом большом городе.

Доподлинно известно, что в эти первые шесть месяцев Соня влип в несколько серьезных историй, которые по ранее принятой системе классифицировались как неприятности между черными, неприятности между черными и белыми и осложнения с законом. Подробности нам неизвестны, но можно предположить, что Соня все еще продолжал жить в своем прошлом, как семечко в земле. Ведь убийство Лика оказало на Соню определенное «психологическое воздействие», а последующая расправа с Джонни Фредериком обнажила такие особенности его характера, о которых и родной матери лучше бы не знать. Но это тем не менее всего лишь наши предположения, и поэтому не будем придумывать несуществующие подробности. Порешим на том, что Соня нарвался на неприятности, а на какие конкретно, это не так уж и важно.

Стоит заметить, что любая неприятность в Гарлеме привлекает к себе внимание, так же как куча свежего навоза привлекает мух, а поэтому вскоре Соня приобрел столь незавидную репутацию, что многие стали ему завидовать (потому что Нью-Йорк — это такое место, где все наоборот). Он не ввязывался ни в какие темные дела, но даже дураки предпочитали держаться от него подальше, опасаясь его острого языка и его острого лезвия, и очень скоро на него положил свой недобрый глаз один из боссов преступного мира.

В двадцатых годах один крутой и скорый на руку итальянец по кличке Джонни Букмекер управлял разнообразным бизнесом на территории от Холмов[136] до Трибеки[137]. Основой его бизнеса, как следует из его клички, являлись букмекерские операции, но он так глубоко запустил лапы в жирный пирог, что даже католическая церковь, как говорили, обращалась к нему за помощью (представьте, как это конфузило Господа). Гарлем испокон века считался обжитой, то есть уже поделенной, областью, но так было до тех пор, пока некоторые сметливые негры не пожелали завести там свои собственные дела. Список желающих возглавлял некий ужасающий тип по имени Джей Ловчила. Его называли так, потому что он говорил с явным ямайским акцентом


Рекомендуем почитать
Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Игра страсти

Роман американского писателя Ежи Косински (1933–1991), автора «Раскрашенной птицы» и «Садовника», развивает характерные для него темы любви и насилия, соблазна и отчуждения. Главный герой — игрок в поло, странствующий по дорогам Америки, — вступает в схватку с невидимыми врагами — собственной неприкаянной судьбой и безжалостным временем.* * *«Игра страсти» — психологический роман с элементами эротического триллера. Америка 70-х годов прошлого века. Главный герой — романтический персонаж, игрок в поло (род хоккея на траве, только на лошадях).Он странствует по стране на особой конструкции трейлере, зарабатывая игрой с богатыми аристократами.


Михаэль. Книга для инфантильных мальчиков и девочек

Это раннее произведение (1972) нобелевского лауреата 2004 года Эльфриды Елинек позволяет проследить творческие метаморфозы автора, уже знакомого русскоязычному читателю по романам «Пианистка», «Алчность», «Дети мёртвых».


Метеоры

Роман Мишеля Турнье «Метеоры» — это современная сага о жизни двух поколений династии Сюренов, выходцев из Бретани, владевших в середине прошлого века небольшой ткацкой фабрикой. История близнецов Жана и Поля — это притча о взаимопонимании, о сложности построения пары, союза.


Приключения Кавалера и Клея

Два еврейских юноши во время Второй мировой войны становятся королями комикса в Америке. Своим искусством они пытаются бороться с силами зла и с теми, кто держит их близких в рабстве и хочет уничтожить.