Новогодний роман - [39]

Оставив покупателей, подошла Даша. Она осуждающе посмотрела на Запеканкина.

— Молодой человек. Не мешайте работать.

— А можно я завтра приду — спросил Запеканкин у Сергуни.

— Приходите.

— И курицу приносите — добавила Даша. Сергуня и Даша рассмеялись.

— Конечно, конечно — пятился Запеканкин, отходя от фургончика. Сергуня продолжала смотреть на него!

— О-па!

Запеканкин натолкнулся на что-то жилистое и волевое. Фиалка был сосредоточен.

— Зайдем за тумбу, Петр. Есть разговор.

За тумбой Фиалка охватил Запеканкина за плечи.

— Ты действовал верно, Петр. Я доволен. Напористо, как учили. Она тухлая — передразнил Фиалка — Гениально. Я не смог бы лучше. Молодец. А она? — добавил Фиалка — стремительно разрядила обстановку. Как это она. Принялась есть курицу. Беззвучно. Какая уверенность в собственной правоте.

— Не испугалась. Боевая девчонка — с гордостью сказал Запеканкин.

— Что же дальше? — Антон игриво толкнул Петра. — Когда первое свидание, кавалерийский ты наш?

— Зачем спешить.

— Запеканкин не начинай.

— Хорошо. Завтра приглашу ее в ресторан.

— Я поражен, Петр. Наконец-то ты начинаешь походить на мужчину не только одеждой, но и поступками.

Но Запеканкин уже сомневался.

— Ресторан это дорого и не для меня. Придется что-то заказывать, а я этого совсем не умею.

— Бери котлеты, не ошибешься — посоветовал Антон.

— А если их не будет?

— Если нет котлет — это ресторан подозрительный. Лучше обойти его стороной.

— Кстати, Петр — Фиалка поставил Запеканкина лицом к тумбе. Денег ты у меня брать не хочешь, а девушек по ресторанам водить собираешься. На какие шиши хотелось бы знать?

— Я откладываю на крышу. Совсем прохудилась.

— Нет. Так не пойдет. Пока ты там наводил мосты, я тоже без дела не сидел и кое-что раскопал. Обрати внимание.

Театральная тумба настолько распухла от гастрольных проспектов, объявлений и афишек, что походила на переполненного товаром контрабандиста. Такую невообразимую толщину по-другому оправдать было невозможно. Что скрывалось под ней? Оловяные слитки «турецкого золота»? Целофановые баклаги спирта? А может быть гуттаперчевый китайский кули за 1000 долларов и надежду «ну хотя бы до Варшавы», намотанный на могучий торс?

— Читай — сказал Фиалка.

— Ни за что, Антоша — сказал Запеканкин, прочитав объявление.

— Боишься? — спросил Фиалка, взывая, очевидно, к мужским чувствам.

— Опасаюсь — нашел верное слово Запеканкин.

— Позволь спросить, чего именно?

— Не для меня это. Я лучше обратно в ЖЭС попрошусь.

— Даже не думай — Фиалка для себя все решил — Ты будешь Дедом Морозом и точка.

— Я не умею — сказал Запеканкин.

— Отговорки не принимаются. Тем более это школа. Видишь написано «Школа Дедов Морозов». Ловко как это.

Фиалка зачитал слоган, состоящий из маленьких бородатых стариков в красных тулупах.

— Мы научим вас продавать сказку. Сразу видно. Прожженные деляги. Эксплуататоры.

Глава 6 КОЛЬЦО ЯНКИ

Осмотр своих обширных владений Подифор Савельевич Дудилов заканчивал в приподнятом настроении. Немного понервничал в школе Дедов Морозов. Зятек, колода дубовая, и там успел напортачить! Благодаря своевременному вмешательству Ягуара Петровича, масштабы бедствия были сведены к минимуму. Но Ивану Никифоровичу все же пришлось поднести Подифору Савельевичу граненый наперсток с янтарной настойкой из пиона уклоняющегося. Все остальное радовало усталый глаз и к сожалению (увы, но годы) нитроглицериновое сердце Подифора Савельевича. В павильоне на втором этаже перевернутой чаши крытого рынка осматривал Подифор Савельевич коллекции одежды и обуви. Вместе с Иваном Никифоровичем бродили они по залам, без тени иронии, самого увесистого по ценам и моделям бутика города, слушая объяснения фатальной дамы пик — директора магазина Инессы Баюн. В бледно-лиловом файф — о-клоковом гарнитуре, с растянутой петлей крупного дорогого жемчуга на шее, подгоревшая в солярии и тщательно подпиллингованная Инесса производила неизгладимое впечатление на мужчин. Но не на Подифора Савельевича и Ивана Никифоровича. Те уже отведали сладкого пирога. И не раз. Особенно Иван Никифорович постарался. Справедливости ради, последнее время Иван Никифорович только его и ел.

— Это Зара. Здесь немного Манзани — показывала Инесса — Кавалли. Остатки коллекции. Одежда для беременных. Очень быстро разбирают.

— Рожает народ? — затронул наболевшее Подифор Савельевич.

— Толстеет больше. Раньше и 48-й размер редкость большая была, а теперь и 50-й, и 52-й влет расходятся.

Подифор Савельевич солидно кивал головой. Иван Никифорович млел от низкого, почти мужского голоса солистки группы Чили. Инесса продолжала.

— Прада. Плащи, ремни и сумки. Армани. Прямые поставки из Милана. Обратите внимание. Зимняя курточка для нашей весны. Подстежечка из шиншиллы. Легкая и удобная. Крой семилучный. Шедевральная безделушка.

— Ты мне вот что лучше скажи, Инка — сказал Подифор Савельевич — Это конечно все хорошо. А вот на такой вопрос ответь. Боты. Боты резиновые у тебя есть? Мне скоро на охоту важную ехать. Надо в чем-то, по болоту шастать.

Ни на секунду не растерялась Инесса. Глазами подозвала ближайшую птичку в форменной блузке, и вопрос Дудилова спустился еще на одну ступеньку вниз по карьерной лестнице.