Новая квартира - [3]
Лучетта (в сторону). Ишь, раскутились!
Андзолетто. Скажите сестре, чтобы она приоделась: будет ее невестка и еще кое-кто.
Лучетта. Я не знаю, тут ли уже все ее вещи.
Андзолетто. Если здесь нет, то я сейчас схожу на ту квартиру и велю доставить остальные сундуки.
Лучетта. И столовое белье тоже на старой квартире.
Андзолетто. Я велю все принести.
Лучетта. На сколько персон накрывать?
Андзолетто. Накрывайте на десятерых.
Лучетта. Слушаю. (В сторону.) Недаром говорится: у дурака хлеб съедается быстро.
(Уходит.)
Явление третье
Андзолетто и Сгуальдо; рабочие по-прежнему ходят взад и вперед.
Сгуальдо (в сторону). Для меня у него денег нет, а обеды устраивает. Ну, да завтра поговорим.
Андзолетто. Эти две картины, по-моему, ни к чему здесь.
Сгуальдо. Конечно! Совсем не подходят. Ведь я вам говорил, а вы все-таки послушались того художника. Он навязал их вам силком. Деньги выбросили, а толку мало.
Андзолетто. Снимем прочь.
Сгуальдо. А чем заменим? Опять переделывать? Тогда к вечеру не кончим.
Андзолетто. Ну, ладно, оставим пока так.
Сгуальдо. Я хотел сделать как следует: повесить здесь зеркало, а обои окаймить золотым багетом.
Андзолетто. Именно так мне и советовали. Поставим золотой багет.
Сгуальдо. Не успеем.
Андзолетто. Прибавьте еще двоих и успеете.
Сгуальдо. Придется взять сто локтей багета, по одному траиро локоть; это выйдет двадцать пять лир.
Андзолетто. Надо купить.
Сгуальдо. Давайте денег.
Андзолетто. Купите вы, а завтра сочтемся.
Сгуальдо. У меня нет, ваша милость.
Андзолетто. Ну, вот что, уж поздно. Пусть останется так. Обойдемся и без багета.
Сгуальдо (в сторону). Прогорели, видно, мы в доску.
(Идет присмотреть за работами.)
Явление четвертое
Те же и Фабрицио.
Фабрицио. Можно войти?
Андзолетто. Войдите, войдите, синьор Фабрицио.
Фабрицио. Значит, квартира наконец готова, дружище?
Андзолетто. Да, вот кончаем. Ну, что? Нравится вам?
Фабрицио. Сказать по правде, совсем не нравится.
Андзолетто. Нет? А почему?
Фабрицио. Прежде всего, глупо устраивать спальню на северную сторону. Вот эта комната — она выходит на юг, и как раз для спальни. Будете спать в комнате на север — капут вам.
Андзолетто. Слышите, синьор Сгуальдо?
Сгуальдо. Так что же вы теперь желаете приказать?
Андзолетто. Да вы что? Хотите, чтобы я спал в комнате на север? Хотите уморить меня?
Сгуальдо. Надо было думать раньше.
Андзолетто. Есть еще время. Можно исправить.
Сгуальдо. Что же, по-вашему, нужно теперь делать?
Фабрицио. Неужели так трудно перенести кровать в эту комнату?
Сгуальдо. А отделка?
Фабрицио. Люди и деньги все сделают.
Андзолетто (к Сгуальдо). Разумеется, люди и деньги всему помогут.
Сгуальдо (горячась). О людях позабочусь я, а о деньгах похлопочите уж вы.
Андзолетто. Вот как вы разговариваете! Разве я вам когда-нибудь отказывал в деньгах? Или не хватало у меня денег?
Сгуальдо (в сторону). Едва удерживаюсь, чтобы не осрамить его перед этим синьором.
Андзолетто. Слышите? Что это за разговоры? За все это время я вам передал больше тысячи дукатов, и только потому, что сегодня я позабыл взять денег у управляющего, вы вообразили, будто я не хочу больше вам платить? Дорогой синьор Фабрицио, не найдется ли у вас десяти-двенадцати дукатов? Завтра верну.
Фабрицио. Право, нет. Если бы были, я дал бы вам с удовольствием. (В сторону.) И десяти лир ему не поверю.
Андзолетто (к Сгуальдо). Сколько будет стоить переноска вещей из одной комнаты в другую?
Фабрицио. Это пустяки. Ну-ка, ну, синьор обойщик, вы же знаете, что имеете дело с порядочным человеком.
Сгуальдо (в сторону). Будь проклят день, когда я ввязался в это дело! (Рабочим.) А ну, ребята, идите все сюда, уж сделаем, так и быть, эту — нечего сказать! — работу. Пойдем, закончим сперва там, а потом разделаем здесь.
Рабочие уходят.
(К Андзолетто.) И будет готово тогда, когда будет.
Андзолетто. Будет готово тогда, когда будет.
Сгуальдо (в сторону). А завтра поговорим.
(Уходит.)
Явление пятое
Андзолетто и Фабрицио.
Фабрицио. Ничего они не смыслят.
Андзолетто. Уверяю вас, с ума можно сойти. Тратишься, тратишься, а дело не подвигается.
Фабрицио. Я прошел через кухню и видел, что там готовят.
Андзолетто. Я сегодня обедаю здесь.
Фабрицио. С женой?
Андзолетто. С женой.
Фабрицио. Будете угощать родных?
Андзолетто. Да, кое-кто из родных и друзей.
Фабрицио. А разве я не в числе ваших друзей?
Андзолетто. Конечно, если вам угодно, милости просим.
Фабрицио. О да. Я рад побыть в обществе вашей супруги. Очень остроумная особа.
Андзолетто. Это правда, иногда даже чересчур.
Фабрицио. Вам неприятно, что она остроумна?
Андзолетто. Оставим этот разговор. Благодарю вас, что предупредили меня насчет северной комнаты.
Фабрицио. Дорогой друг, я забочусь о вашем здоровье, да и супруге вашей пришлось бы плохо.
Андзолетто. Ох, что касается моей жены, ей так трудно угодить! Просто не знаю, как быть с нею.
Фабрицио (оглядываясь в глубь сцены). Кто эта синьора?
Андзолетто. Разве вы не знаете? Сестра моя.
Фабрицио. Неужели это синьора Менегина? Черт возьми, она стала совсем взрослой.
Андзолетто. Даже чересчур.
Фабрицио. Надо уж подумывать о женихе для нее.
Андзолетто. Нет, нет, старина, не говорите мне о таких скучных вещах, а то вы меня совсем расстроите.
Блестящая комедия великого итальянца с бенефисной ролью для примы театра. Бессмертная комедия Карло Гольдони «Трактирщица» актуальна всегда, но, как ни странно, последние 40 лет эта пьеса почти не ставилась. Вечные темы: Любовь и Страсть. Хитрая Женщина и Состоятельный Мужчина. Нежное Чувство и Циничный Расчет. Мирандолину, главную героиню «Трактирщицы», играли Сара Бернар, Вера Марецкая, Наталия Гундарева в телевизионном фильме...
Комедия знаменитого итальянского писателя-реалиста XVIII века Карло Гольдони. В своих комедиях Гольдони изображает итальянское общество, его нравы и обычаи. До сих пор они ставятся в театрах не только Италии, но и всего мира.
«Слуга двух господ» — захватывающая комедия всемирно известного итальянского драматурга Карло Гольдони (итал. Carlo Goldoni, 1707–1793).*** Накануне свадьбы Клариче и Сильвио, в дом отца невесты является Федерико Распони — предыдущий жених Клариче, которого все считали убитым. На самом деле под маской Федерико кроется его сестра Беатриче, которая разыскивает своего возлюбленного. А в этом ей помогает ее слуга Труффальдино… Еще одним известным произведением Карло Гольдони является комедия «Кофейная». Великолепный мастер комедийного жанра Карло Гольдони прославился тем, что реформировал итальянский театр.
В настоящей комедии четыре персонажа охарактеризованы как самодуры, отчего ситуации легко рождаются и развиваются сами собой; один и тот же характер по-разному изображен в четырех персонажах и показан с четырех разных сторон, а герои предстают перед слушателями в приятнейшем разнообразии". В этом и заключалась новизна комедии, обеспечившая ей небывалый успех.
Книга-фильм.Содержит субтитры с кадрами из телефильма "Труффальдино из Бергамо"Если вы хорошо помните этот фильм..... наслаждайтесь.
«Чтобы создать нацию, сперва надо создать театр». Этот мудрый совет Гете, при всей парадоксальности формулировки, весьма характерен для эпохи Просвещения, утвердившей принцип воспитательного значения искусства вообще и театра в частности. Применительно к Италии второй половины XVIII века мысль Гете особенно верна. Быть может, ни одна область итальянского искусства не способствовала так становлению национального самосознания, как театр. Карло Гольдони, Карло Гоцци, Витторио Альфьери – признанные его вершины.
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.