Новая квартира - [22]

Кристофоло. Говорите, пожалуйста, синьора, а потом буду говорить я. (В сторону.) Пускай себе говорит, а уж потом я ей все отпою.

Чечилия. Я постараюсь говорить кратко: до вечера недалеко, а обстоятельства так стеснили меня, что дорога каждая минута. Я — жена вашего племянника. Ваш племянник — сын одного из ваших братьев, значит, ближе нашего с вами родства быть не может. Знаю, что вы недовольны и мною, и моим мужем и признаю это справедливым. Вы тысячу раз правы. Но взгляните на меня: я молода и не стыжусь признаться, что до сих пор ум у меня был ребяческий, и, к несчастью, не было при мне никого, кто бы умел сдерживать меня и исправлять, когда нужно. Дома, скажу прямо, меня чересчур любили, но такой любовью, которая, в конце концов, приносит только вред. Мужа моего вы знаете лучше меня: у него, бедняжки, доброе сердце, и это доброе сердце его погубило. Я, не зная положения дел, требовала больше, чем было можно, и он, чтобы не огорчать меня, делал больше, чем мог. Я дурно отзывалась о вас — это правда; отвратительно отзывалась. Но вы посмотрите, какова я. Тот, кто окружил меня роскошью, кто баловал меня, внушил мне также и правила, противоположные вашему образу жизни, вашей умеренности и вашим нравам. Если бы мой отец вздумал одеваться, как одеваетесь вы, то я и об отце своем отзывалась бы дурно. Вся беда в воспитании, в нежности ко мне со стороны моего мужа, в моем женском тщеславии и в неразумии юности. Каковы же были плоды этих дурных начал? Ах, кровавые слезы надо мне проливать при мысли о том, в каком положении находимся мы с бедным моим мужем! Сколько долгов! Сколько несчастий! Нищета! Недвижимое имущество заложено, движимость опечатана, судебные повестки, конфискации, постановления об аресте, дядюшка, тюрьма! Мой бедный муж на улицу показаться не смеет. Когда я вернусь домой и сниму с себя это платье — того гляди, и его у меня отнимут и унесут. У меня ничего больше нет. Завтра мы окажемся на улице. Куска хлеба не будет у нас. Все над нами издеваются, все презирают. Муж мой сделался всеобщим посмешищем. А кто же такой, в конце концов, мой муж? Ведь это же Андзолетто Семолини, родня тех почтенных и порядочных людей, которые были и останутся образцом деловой честности и умения держать слово. Ведь это племянник синьора Кристофоло, а я его племянница: два злополучных существа, загубленных своим дурным поведением, но наученных теперь горьким опытом и желающих переменить образ жизни. Для этого они умоляют дядюшку о прощении, о милосердии, о помощи, чистосердечно — что на душе, то и на языке, — со слезами на глазах и с полной искренностью.

Кристофоло (в сторону). Ничего не возразишь на такие слова!

Чечилия. Теперь, когда вы оказались так добры и вы слушали меня, говорите, излейте гнев свой, и, если хотите наказать, — что ж, вы будете правы.

Кристофоло. Да, не мало мог бы я вам сказать… И вы знаете, что я прав. Это хорошо, что вы признаете мою правоту.

Чечилия (в сторону). Он подбирает выражения: хороший признак.

Кристофоло. Если бы все было так, как вы говорите…

Чечилия. Неужели вы не верите, что мы доведены до отчаяния, что мы нищие?

Кристофоло. Я не про то говорю, а про то, что, если бы это была правда, будто вы с мужем раскаялись и решили переменить образ жизни, то, хотя я и не обязан, хотя все, что я имею, нажито моим собственным трудом, все же сердце у меня не злое, и, быть может, я нашел бы возможным сделать кое-что для вас.

Чечилия. Знаете, я не хочу, чтобы вы полагались только на мои слова. Я женщина, я молода. Сейчас я думаю так, а вдруг я потом переменюсь? Выслушайте моего мужа. Возьмите с него слово. Когда муж чего-нибудь хочет, жена подчиняется; и, согласитесь, нужно быть совсем дрянной женщиной, чтобы вторично привести мужа к разорению.

Кристофоло (в сторону). Рассуждает так, что не устоишь. (Громко.) Где он, этот негодяй?

Чечилия (кричит за сцену). Идите, идите, муж мой! Провидение никогда не покидает несчастных.

Кристофоло (в сторону). И этот тут! Это не дом, а какое-то убежище для несчастных.

Явление четырнадцатое

Те же и Андзолетто.

Андзолетто. Дядюшка, я не смею показаться вам на глаза.

Кристофоло. К делу! Список ваших долгов! Переуступка мне вашего имущества! Твердое обещание вести себя хорошо! И у вашего дяди, неблагодарный вы человек, найдется для вас сострадание, которого вы не заслуживаете, во которое подсказывает ему его сердце.

Андзолетто. Обещаю вам, клянусь, что не отступлю от ваших советов и ваших желаний.

Кристофоло. Вашу новую квартиру я оплачу, раз вы ее сняли, но в дальнейшем откажитесь от нее: она вам не по средствам.

Чечилия. Дорогой дядюшка, отведите нам комнатку у себя.

Кристофоло. У меня нет места.

Чечилия. Дорогой дядюшка, хоть временно, пока не подыщем другую квартиру.

Кристофоло. Ишь, плутовка! Как умеет ластиться! Ну, ну, переезжайте ко мне, но только таких платьев я не потерплю. Одеваться прилично, опрятно — это, синьора, разрешается; но чтобы было скромно! И, что важнее всего, помните: кавалеров для услуг я у себя в доме не допущу.

Чечилия. О, я вам заявляю заранее, что мне до того, опротивели те, кто у нас бывал, что уж больше я никому не позволю смеяться над собой.