Ночной кабак - [5]

Стало тихо.

Очухавшись, Лора медленно поднялась на ноги. Потерла рукой голову. Проверила все свои кармашки, убедившись, что там пусто. И тогда начала ругаться. Она вспоминала самые грубые мужские ругательства, какие ей только были известны. Лора ругалась бессильно, тихо, и потому еще более злобно. Она уже знала, что сейчас будет делать, знала, к кому пойдет.

…Анджей Ковальский приехал из Польши пять лет назад. В Польше он работал на стройке. Работа, которая требовала от него неслабой мужской силы и мужской выносливости, почувствовать себя именно мужчиной не давала. Анджей скорее чувствовал себя дурным ишаком, на котором другие, более умные, ездят, сколько хотят ездить. Он тихо ненавидел свою работу и своих начальников. Но как-то изменить жизнь пока не пытался.

Случай улыбнулся ему. Представилась возможность эмигрировать в Канаду. Страна эта издалека смотрелась каким-то волшебным краем, сверкающим своими разноцветными, неземными огнями. Не хотелось верить, что находится она все на той же самой планете, где тянут свое безрадостное существование другие, менее везучие страны. Странной ошибкой казалось, что этот фантастический, нереальный рай существует не где-то, в далекой галактике, а сравнительно рядом, хотя и отгороженный плотными таможенными кордонами и свирепыми армиями сторожевых псов — иммиграционных чиновников, готовых в куски порвать любого, кто попытается проникнуть через границу без их на то разрешения.

Анджей спаковал чемоданы.

В Канаде он сначала попробовал заниматься тем же, чем занимался в Польше, и чем заняты почти все живущие в Канаде поляки — то есть, ишачить. Но не то, чтобы ему как-то вдруг разонравилось это занятие — оно ему никогда не нравилось; просто Анджей почувствовал себя в какой-то момент человеком. И решил: «Хватит». Хватит.

Хватит давать другим что-то и после, униженно скрючившись, просить взамен то, что тебе и так положено. И, вообще, хватит давать. Пора брать.

Сказки про всеобщую канадскую честность быстро развеялись, и Анджею стало ясно: в этой стране хорошо живут те, кто соблюдает законы, хуже и беспокойнее те, кто законы нарушает, но лучше всего тем, кто законы обходит. Между «обходить» и «нарушать» — огромная смысловая разница. И хорошо тому, кто эту разницу понял.

Анджей устроился на работу в полицию. «Пора, — говорил он себе, надевая форму констебля. — Пора. Жизнь и так мне уже должна до хрена и больше. Пора начинать вытряхивать накопившиеся долги.»

Анджей знал, что поляки не любят своих единокровных братьев из числа полисменов. Не потому, что в большинстве жулики; скорее, наоборот. Просто, канадские полицейские польской национальности выслужили себе чересчур дурную славу. Анджей поплевывал на всех свысока. «Я не кинозвезда, — говорил он, чтобы меня любить.»

С Лорой он познакомился во время одного из полицейских рейдов. Проституция в Канаде запрещена, но полиция редко устраивает облавы на проституток, полагая, видимо, корень зла в их потенциальных клиентах. Частенько какому-нибудь похотливому мужичку смазливая девочка, которую он только что снял, показывает удостоверение. Мужичок сникает: его ждет полицейский фургон, камера и составленный полисменами грозный протокол. И поделом! Пусть земля горит у таких под ногами… Но иногда шерстят и самих тружениц легкого поведения. Анджей с напарником в тот раз усадили Лору в машину и повезли в направлении полицейского участка. А дальше у Анджея проснулась похоть. Они с напарником предложили девочке: часок совместного развлечения — и красотка на свободе. Либо… Лора выбрала первое.

Анджей помог ее отмазать. По договоренности она стала его постоянной уже подстилкой. Лора имела его покровительство, а взамен Анджей имел саму Лору два раза в месяц. Все были довольны, всем было хорошо.

…Лора дожидалась его в «Coffee Time» — среднего уровня сетевое заведение. (Большая часть кафетериев сети «Coffee Time» работает двадцать четыре часа в сутки и предлагает клиентам, которым почему-либо не до сна, стакан кофе и кекс. Или пончик. Или сэндвич. Или еще что-нибудь. Кому что нравится.)

Лоре не хотелось есть и не хотелось кофе. Ей хотелось кого-нибудь убить. Но чтобы не привлекать внимания посторонних (в кафе, как это ни странно, сидели еще пара человек) она купила маленький стаканчик черного кофе без сахара, отхлебывала его и пустым, потерянным взглядом смотрела на ночную улицу.

Но, вот, рядом с кафе притормозил полицейский автомобиль. Лора угрюмо стиснула стаканчик в руке и опять перебрала в уме все те ругательства, какими она осыпет голову неприсутствующего здесь русского грабителя со странным для русского именем Джон. Но от вспыхнувшего эмоционального напряжения у Лоры разболелась голова — то место, куда она получила немилосердный бандитский удар, и Лора, сморщившись, принялась тереть макушку. Когда в кафе вошел Анджей, у Лоры был жалкий и совершенно не воинственный вид.

— Скотина, — проговорила она негромко, и Анджей поначалу даже не понял, кого она имеет в виду. — Скотина — он отнял у меня все деньги… Посмотри. Лора показала Анджею свою макушку.

Анджей из вежливости посмотрел, но ничего там не увидел. Макушка, как макушка.