Ночной кабак - [6]

— Вот, скотина. — Лора покачала головой. — Убить бы его…

— Поехали. — Анджей встал с места. — Поехали в участок. Сделаем его портрет. Объявим в розыск.

— Но как?.. — Лора подняла голову. — Как? Я ведь…

Анджей покачал головой.

— Ерунда. Я все сделаю. Обычное ограбление. Никакой проституции. Он отвлек тебя разговором, отозвал в сторону… Короче, поехали. Я знаю, что делать.

Лора покорно поднялась с места и, оставив недопитым стаканчик, вышла следом за ним.

Коля сгребал землю. Сгребал руками. Он сходил в ближайший «Canadian Tire» и купил там лопату. Боялся, что за это время приедет полиция все-таки, выстрел прозвучал достаточно громко. Но полиция не приехала. Очевидно, никто не обратил внимания на странный грохот со стороны мертвого пустыря.

Когда яма оказалась достаточно большой и вместительной, Коля спихнул туда тело убитого, сверху бросил лопату. И начал засыпать землей. Он проголодался, устал, хотелось выпить кофе. Но делать перерыв Коля не мог. Надо было закончить как можно скорее.

Подул сильный, пронизывающий ветер. Холодало. В воздухе закружились первые, ледяные снежинки. Обмороженными руками Коля сваливал в яму твердые земляные комья.

Наконец, работа была кончена. Коля прошелся еще раз по пустырю. Все чисто. Никаких следов. Ничто не указывало на то, что еще только полчаса часа назад здесь лежал чей-то остывающий труп.

Переселение русских в Северную Америку началось задолго до большевистской революции. Но самая первая массовая волна их сюда хлынула именно после семнадцатого. Люди бежали от жестоких комиссаров в кожанках и зачастую ничего не привозили на свою новую родину, кроме единственного, что удалось спасти — своей маленькой, затравленной жизни.

Вторая волна хлынула во время второй мировой. Те, кто побывал под немецкой оккупацией не ждали ничего хорошего от советских властей. Они бежали вслед за немецкой армией, бежали не потому, что очень любили немцев, а потому только, что наступающие «освободители» с кровавыми красными звездами на железных касках были еще страшнее. Многие из этих несчастных, попавших в руки англо-американских союзников Сталина были потом выданы ими большевикам и без следа растворились в бездонной чаше ГУЛАГа. Однако, кто-то выбрался и осел здесь, в Канаде и в Соединенных Штатах. Их было немало. В североамериканских городах появлялись целые русские районы — районы из тех, кто только что сбежал из плотно опутанного колючей проволокой СССР. Они открывали здесь русские церкви и школы, фабрики и магазины.

Потом, уже в семидесятых, случилась третья волна. Огромное множество евреев, настоящих и ненастоящих, покатило из СССР мимо Израиля. Фарцовщики и уркаганы, мелкие жулики и рыночные торговцы делали свою давно умершую бабушку чистокровной еврейкой и спешно паковали чемоданы, собираясь в далекий и загадочный Новый Свет. В Америке очень скоро в ходу появился термин «русская организованная преступность».

Четвертая эмигрантская волна обозначила собою конец краснозвездного молоткасто-серпастого монстра, когда-то располагавшегося на одной шестой части суши земного шара. В Канаду плотной, уверенной толпой повалили солидные и уважаемые люди из рухнувшего СССР. Здесь были проворовавшиеся чиновники, бывшее советское начальство, не сумевшее найти себя в новой пост-советской действительности, скороспелые бизнесмены, удиравшие из страны тогда, когда дома на них уже заводили уголовные дела. Все это высшее общество тащило за собой на свою новою родину чемоданы, набитые добычей все то, что удалось прихватить на родине старой. Кроме них в приоткрытую канадцами узкую щель просочилось также, несмотря на старания строгих иммиграционных чиновников, известное количество разной мелкоты: всякие программисты, инженеры, математики, журналисты, писатели, художники и прочая, подобная им, никчемная и безденежная шушера.

Катя приехала из Москвы. В Канаде она жила три года. Ее отец, Дмитрий Степанович, был инженером по профессии и потому подделывать диплом ему не пришлось. Он начитался иллюстрированных изданий, где жизнь в этой далекой заокеанской стране представлялась заповедным раем. «Надо ехать,» — решил он. Жена была одного с ним мнения. Дочка Катя подпрыгивала от восторга и заранее прощалась с друзьями.

Дмитрий Степанович направился прямиком в канадское посольство. Он увидел здание, размещавшееся в Арбатском переулке — из тех, которые большевики отнимали когда-то у дворян. Над зданием полоскалось бело-красное знамя с кленовым листом, и бродили неприветливые ребята в одинаковых костюмах и с рациями. Посольство встретило Дмитрия Степановича не слишком любезно. Его даже не пустили внутрь. Пришлось под холодным проливным дождем выстаивать среди кучки таких же промокших людей, поеживающихся и жадно следящих за неподвижно закрытой посольской дверью. Внутрь пускали только тех, кто на входе показывал канадский паспорт. «Мы тут не очень нужны,» подумал Дмитрий Степанович. И тут же вспомнил ярко-иллюстрированные рекламные проспекты. «Но, ведь, приглашают же!» — Подумал он следом.

Внутри посольства русский чиновник не захотел с Дмитрием Степановичем долго разговаривать. «Заполняйте аппликацию, платите и ждите ответа. Здесь все инструкции.» Он брезгливо протянул Дмитрию Степановичу бумаги. И добавил: «Я думаю, вам откажут. Сейчас всем отказывают.» «Я инженер. Заикнулся было Дмитрий Степанович. — У меня опыт…» Чиновник окинул его уничтожающим взглядом. «Там этих опытных инженеров — хоть задом ешь. На велфере все сидят и колбасу в супермакетах воруют…»