Ночь волка - [4]

— Изыди, Моат, — вдруг вскрикнул старик испуганным голосом и, потрясая в руках какими-то странными амулетами, бросил что-то в незнакомца. — Этот мир забыл тебя, и нет здесь больше твоей власти. Пучина твоя обитель! Изыди!!

Яркая искра метнулась к древнему богу, взрезая наполненный паром воздух, но древнее существо, которому поклонялись в далекие годы, не отступило. Моат выставил руки ладонями вперед и перехватил удар. Искра, несущая смерть, натолкнулась на невидимую преграду и рассыпалась в пыль, осыпавшись на пол серебристым звездным дождем.

— Ты видимо забыл смертный, что эта пещера мой дом, и ни тебе, жалкому колдунишке, командовать здесь! — прогрохотал величественный и властный голос бога. — Ты ответишь за свои грязный дела! Получай!

Моат сложил ладони чашей и вдохнул в нее голубое пламя, очень похожее на свет, излучаемый глубинными рыбами, с помощью которого они разгоняют подводный мрак. Стремительный бросок и сгусток огня мчится прямо к старику. Тот пронзительно заверещал от страха, остервенело замахал руками, делая круговые движения, торопясь остановить свою смерть. Все-таки он был сильным и умелым колдуном, возможно одним из самых могучих чародеев своей далекой родины. Поэтому шар огня, встретив на пути сопротивление, остановился и замер, затем мигнул несколько раз и с громким треском исчез, словно его и не было вовсе. Колдун устало вздохнул, опустив руки, обильный пот покрывал все его сморщенное осунувшееся лицо, скрюченные сухие пальцы заметно дрожали от напряжения и применяемых им сил. Но передышка была не долгой. Старик вскинул руку, и из его ладони выскочила розовая волна ослепительного света и врезалась в невидимую защиту Моата с такой мощью, что та даже прогнулась внутрь, — так много сил вложил в свой удар колдун. Битва продолжалась…

Я, словно завороженный, следил за самым удивительным поединком в своей жизни, позабыв обо всем на свете. И это едва не стоило мне жизни. Грозный рев, раздавшийся у меня над ухом, словно гром с ясного неба, вернул меня к действительности. «Сейчас ты умрешь, щенок!» И я краем глаза заметил опускающееся на меня лезвие меча. Инстинкты дикого зверя, жившие в моей крови, и здесь не сплоховали, сработали почти мгновенно, и я, пригнувшись, откатился в сторону. Крепкая сталь выбила лишь сноп искр из камня пола где-то у меня за спиной.

Я тут же вскочил на ноги и развернулся. Передо мной возвышался Рэган. Видимо, он все-таки решился, несмотря ни на что, избавиться от меня. Его глаза были наполнены жгучей ненавистью, и где-то в глубине их я различил огоньки надвигающегося на него безумия.

— Ты покойник, пес, — процедил сквозь зубы он. — Сын бешеного шакала, рожденный в дерьме! Умри!!!

Он ринулся на меня, размахивая своим мечом. Я едва успел выхватить свой клинок — короткий меч-нож годар, подарок дядюшки Хайнриха на двадцатилетие — и отбить его атаку. Наши клинки скрестились, звон стали о сталь пронесся по пещере. Я обрушил на Рэгана целый шквал ударов, как учил меня старый мастер Флавиус, бывалый солдат, а ныне кузнец в нашей деревне. Но противник мой был более искусен в поединках на мечах, ибо обучался этому с раннего детства, повышая с каждым прожитым годом свой опыт, знание и мастерство. Поэтому он с легкостью отбил все мои атаки и сам перешел в решительное наступление. Я едва успевал подставлять свой клинок под его разящий меч — искры огненным дождем так и сыпались во все стороны. Но вскоре я заметил, что Рэган стал уставать — воздух с шумом вылетал из его глотки, зеленоватая слюна стекала из угла рта по подбородку и капала вниз, липкий пот покрывал все его тело. Я зло взглянул ему прямо в глаза и улыбнулся своей самой жуткой улыбкой — оскалился. Я уже знал, что сильнее его, пусть и не в таком совершенстве владею оружием, но я выносливей. На моей стороне быстрая реакция, сила, воля к победе и звериный нрав. Ему не совладать со мной! На то не хватит сил!

И тут я увидел, как в его глазах мелькнул страх, пожирающий безумие и усиливающий его, переросший в животный ужас. Рэган, видимо осознав свое проигрышное положение, решился на отчаянный шаг. Он закричал дико и протяжно, страшно выпучив глаза, и сделал стремительный выпад, стараясь проткнуть меня насквозь. Одним мощным ударом решить все проблемы раз и навсегда. Но это была ошибка — его самая последняя ошибка.

Нервы Рэгана были на пределе, и он уже не понимал, что делает и чем это ему может грозить. Я легко увернулся от его стального жала, а меч его впился со звоном в камень за моей спиной. И тогда я сверху вниз обрушил свое оружие ему на шею, пустив его по смертоносной дуге. Голова с громким звуком отделилась от тела и, упав на пол, откатилась в сторону, уставившись остекленевшими глазами в немую Вечность. Тело юноши, простояв еще мгновение на ватных ногах, рухнуло на землю, заливая все вокруг своей кровью, толчками выплескивавшейся из перерубленного горла. Так один из молодых представителей большой и уважаемой семьи Рахагр нашел здесь свою смерть, глупую и никому не нужную…

Я, немного отдышавшись, перевел взгляд на колдуна и бога. Старик уже стоял на коленях и, пуская кровавые пенящиеся слюни, что-то бессвязно бормотал. Моат возвышался над ним словно огромная скала над спокойным морем. Колдун был обречен. Великий бог сложил вместе свои ладони, глубоко вздохнул, впившись пронзительным взглядом в противника, и из его глаз в тот же миг посыпались дождем алые молнии. Они с противным хлюпающим звуком впивались в беззащитное тело колдуна, разрывая его кожу, прожигая одежды. И вдруг хиттаец-маг не выдержал адской боли, пронзившей все его тело, и громко крича — так, наверное, кричат мучаемые демонами проклятые души — взорвался, лопнул словно мыльный пузырь, которые так любят пускать деревенские дети.