Ночь, сон, смерть и звезды - [217]

Хьюго внимательно изучает свидетельство о браке с позолоченной печатью Соединенных Штатов Америки. Джессалин Сьюэлл Маккларен, Хьюго Винсент Мартинес. 11 января 2012 года.

Он спрашивает помощника консула, насколько законен этот документ. Будет ли он признаваться в США. Следует ответ: да, безусловно.

При прощании они обмениваются рукопожатием. У дона Бэнквелла от шампанского раскраснелось лицо, он растроган почти до слез. Прекрасная Маргарита отведет его обратно в консульство и сварит ему крепкий кофе, чтобы он протрезвел. Gracias! Храни вас Бог.

После празднования с шампанским Джессалин покупает открытки в вестибюле отеля. Она незамедлительно напишет всем детям. Не собирается никого обманывать.

Каждому – отдельная открытка. С одинаковым текстом:

Сегодня мы с Хьюго расписались в американском консульстве в Гуаякиле, Эквадор. Порадуйтесь за нас!

О чем они забыли? До Хьюго вдруг дошло.

– Нам нужен брачный контракт. Ты слишком доверчива, дорогая.

Он так шутит? У Хьюго оригинальное чувство юмора. Но нет, он серьезен. Джессалин отвечает нервным смешком. Но Хьюго настаивает:

– Это первое, о чем спросят твои дети. Особенно старшие, подозревающие меня во всех грехах.

Она пытается протестовать, но сбивается и только слабо возражает:

– Но ведь поздно… мы уже поженились.

Нет, не поздно. Брачный контракт, заключенный после регистрации, имеет не меньшую законную силу, чем составленный до. И дата будет та же – 11 января 2012 года.

Надо вернуться в консульство, пока оно еще не закрылось, и воспользоваться услугами секретаря-машинистки и нотариуса. Уже не обязательно иметь дело с доном Бэнквеллом и дипломатическим персоналом, достаточно обратиться к благожелательной эквадорской девушке за стойкой; девушка сразу узнает молодоженов и все организует за небольшую плату.

Джессалин перспектива такого контракта сильно смущает. Но Хьюго уверяет ее в том, что он выгоден обеим сторонам: в случае развода она не сможет претендовать на его дом как на совместную собственность и движимое имущество, как и он на ее.

Все-таки он ее разыгрывает. Этот (неуклюжий) юмор Хьюго зиждется на том, что его дом стоит гораздо меньше, чем ее, хотя Джессалин в этом уже не так уверена. А уж его фотографии должны стоить целое состояние!

Наконец до нее доходит: Хьюго хочет доказать не ей, а ее семье, что он не охотился за ее деньгами.

Ни за ее особняком на Олд-Фарм-роуд. Ни за ее акциями в фирме «Маккларен инкорпорейтед». Одним словом, ни за каким богатством, которое ей завещал покойный супруг через траст и всякие инвестиции.

И она соглашается. Какой вред от брачного контракта? Да никакого.

В сущности, Хьюго говорит о том, что их предыдущая жизнь отделяется от нового супруга/новой супруги. И он/она не могут наложить руку на чужую собственность, если только впоследствии эти условия не будут переписаны.

Джессалин может переписать завещание и сделать Хьюго основным наследником. Он может переписать свое завещание. От подобных мыслей ее передергивает. Завещание Уайти! Близкая к кататонии от скорби, она впустую перерыла ящики его стола, давясь от слез. А позже Том обнаружил документ в считаные минуты, в том же ящике, аккуратно подколотый скрепками и вложенный в специальную папку.

Хьюго надиктовывает текст брачного контракта, суровый в своей простоте, менее страницы, а секретарша его печатает. Нотариус потом поставит печать.

– Сеньора? Пожалуйста, подпишите.

Джессалин подчиняется. Все очень формально и «юридически правильно», как положено, но сами финансовые вопросы и разговоры вокруг них губительны для души, и настроение у нее в этот счастливый день несколько подпорчено.

Выйдя из консульства, Джессалин с неожиданной горячностью говорит Хьюго, что они должны вместе прожить долгую жизнь и умереть в один день, чтобы никому не пришлось иметь дело с чужой собственностью.

Хьюго смеется, несколько огорошенный этим признанием:

– Дорогая, зачем ты думаешь о таких мрачных вещах? На тебя это не похоже.

– Но я всегда думаю о таких вещах, – уточняет она, беря его под руку. – Ты, кажется, меня совсем не знаешь.

Следующим утром в хорошо проветриваемом белоснежном номере с видом на Тихий океан Хьюго заплетает ей косу.

– Впервые, дорогая, в качестве мужа.

Расчесывает ее седые волосы до плеч, разделяет на пробор посередине и начинает тщательно заплетать пряди. Он поглощен этим процессом, почти в трансе. А она, уткнувшись лбом ему в плечо, так обезволена и растрогана, что не в силах говорить. Даже если Хьюго слишком сильно натягивает волосы, она не выказывает боли.

– Mi hermosa esposa[53], которую я так люблю.

– Мой дорогой супруг, которого я так люблю.

А про себя она думает: мы не выживем. Сейчас по этому белому потолку пойдут трещины, и он обрушится нам на голову. Землетрясение. В Гуаякиле бывают землетрясения?

Или что-то ужасное случится с ними по дороге в аэропорт. Или во время перелета на запад, в сторону Национального парка на Галапагосах, семьсот миль над океаном. Мрачные мысли ее не отпускают.

После посадки на острове Балтра вместе с другими «эко-пассажирами» они поднимаются на борт «Эсмеральды», белоснежного круизного теплохода, перевозящего сотню пассажиров.