Ночь поющих птиц - [22]

— Я прекрасно помню твою бабушку, когда она собиралась замуж, — за обедом сказал Анжеле дон Хосе. — Я немного моложе, но должен признаться, что тогда обожал ее без памяти — так же, как сейчас готов обожать ее внучку.

Когда пришло время пить кофе, Анжела обнаружила, что ухаживать за всеми придется ей. У дона Хосе не было жены или другой родственницы, которая могла бы сделать это. И снова, под пристальным взглядом Уиллоу Раддок, Анжела справилась со своей задачей в высшей степени аккуратно и грациозно.

Уиллоу с циничным интересом наблюдала, как хозяин дома галантно поцеловал Анжеле руку, когда девушка передавала ему чашку кофе. Выражение лица Фелипе оставалось непроницаемым. Он обсуждал с Уиллоу свое намерение после ужина прокатиться вдоль побережья и, возможно, заехать в какой-нибудь ночной ресторанчик. Причем казалось, что ее одобрение было для него сейчас самым важным в жизни.

Разговаривая с ней, он понизил голос. Дон Хосе, не без удивления внимательно разглядывавший их, вмешался и предложил, чтобы племянник показал своей невесте сад.

— Сейчас самое жаркое время суток, но с моря всегда дует прохладный ветерок, — добавил он. — А в моих садах достаточно тени, чтобы уберечь нашу очаровательную Анжелу от солнца. Особенно советую сходить к новому пруду с лилиями, который я недавно сделал. Я горжусь им и, когда вы вернетесь, хотел бы услышать ваше мнение.

Фелипе был изумлен и даже возмущен тем, что ему указывают, что он должен делать. Он относился к родственнику вежливо и с почтением, но, в отличие от большинства испанцев своего поколения, не благоговел перед благородными сединами. Казалось, он уже готов был оспорить разумность прогулки по саду в такую жару, пусть и при прохладном ветре с моря. Но дядя не дал ему сделать это.

— Ну же, ну же, Фелипе, — с сухой иронией обратился он к племяннику. — Неужели мне обязательно выражать свои мысли яснее и объявлять, что я все еще романтик в душе? Будь я в твоем возрасте да еще и обручен, я с радостью пользовался бы любой возможностью побыть наедине с моей нареченной! Ты, конечно, понимаешь, что я приношу огромную жертву, даже ненадолго соглашаясь лишиться общества твоей прекрасной Анжелы?

После этих слов Фелипе с мрачным видом поднялся и посмотрел — не на Анжелу, а на Уиллоу.

— Как ты смотришь на то, чтобы тоже прогуляться к пруду с лилиями, Кармелита? — спросил он. — Или ты слишком устала?

Но дядя Хосе пресек эту идею на корню.

— Нет, нет, — беззаботно воскликнул он, — этого я позволить не могу! У меня до сих пор не было возможности поговорить с сеньорой Раддок, и я не собираюсь допустить, чтобы она уехала отсюда, не исправив такого упущения! — Он встал и галантно поклонился Уиллоу, при этом алая камелия чуть не вывалилась у него из петлицы. — Вы интересуетесь старинными монетами, сеньора? У меня есть прекрасная коллекция, которой, думаю, я горжусь по праву. Я хотел бы показать ее вам. Уверен, вы согласитесь со мной, что обрученным парочкам надо позволять побыть друг с другом, тем более в наши просвещенные дни, так не похожие на то время, когда я был молод. Мне пришлось прежде вступить в брак, чтобы иметь возможность быть наедине с женой!

Уиллоу бросила испуганный и призывный взгляд на Фелипе. Но даже она понимала, что нельзя открыто грубить хозяину. Фелипе тоже уступил превосходящей воле дяди, решившего, что племянник обязан провести немного времени наедине с Анжелой. Фелипе взял ее под локоть и повел к одному из распахнутых французских окон. Через секунду они оказались под палящими лучами полуденного солнца.

— Это просто смешно! — объявил Фелипе, отпуская руку Анжелы, как только их стало не видно из окна. — Старикан, наверное, сошел с ума!.. Это время сиесты, отдыха, а не любования садом, который, на мой взгляд, не намного отличается от всех остальных на этом побережье!

Анжела бросила на него из-под ресниц быстрый взгляд, а потом снова уставилась на свои белые сандалии.

— Конечно, если вы предпочли бы вернуться в дом, — тихо произнесла она, — я могу одна сходить к пруду. Не думаю, что ваш дядя хорошо представляет себе наши с вами отношения… Он вообразил, что для вас быть со мной наедине — удовольствие, а не наказание, потому и подстроил эту прогулку. Как бы то ни было, я согласна, что здесь слишком жарко!

Фелипе посмотрел на ее непокрытую золотоволосую голову и сердито нахмурился.

— У тебя будет солнечный удар, — сказал он, схватил ее за руку и быстро повел в рощицу падуба. — Ты же не испанка!

— Как и Уиллоу Раддок, — заметила Анжела. — И тем не менее вы хотели, чтобы она пошла с нами!

Он раздраженно взглянул на нее:

— Уиллоу моя гостья.

— А я — женщина, на которой вы собираетесь жениться? Разве не было бы для вас лучше, если бы я была вашей гостьей, а Уиллоу — той, кого вы назовете женой? — Чистые голубые глаза с презрением взглянули на Фелипе. — Разве так не лучше? — настаивала Анжела.

Он все еще держал ее за локоть и тащил за собой по тропинке, которая вела к пруду с лилиями.

— Не будь абсурдна, — коротко ответил Фелипе.

— Я не абсурдна!

Она резко остановилась, а когда он оглянулся, сделала то, чего никогда раньше не делала на людях — отчасти потому, что это запрещало ее воспитание, а отчасти потому, что до сих пор ни разу не была так разозлена. И это была не просто злость, а бессильная, отчаянная ярость. Анжела изо всех сил топнула ногой; но тропинка была аккуратно посыпана гравием, и звук получился негромким.