Но человека человек. Три с половиной убийства - [35]

— Круто, — сказала я.

— Ты тоже хочешь рассказать про жесткий секс? Я готов.

— Однажды я очень устала после работы, сидела на подоконнике на черной лестнице и пила чернила из горлышка. И тут пришел маленький демон двора-колодца. У него тоже были и член, и вагина, все как полагается демончикам, но член рос внутрь, а вагина была вывернута наружу. Он сказал: спорим, ты не сможешь выпить все чернила у меня изнутри. Я сказала: спорим, что могу. И тогда он стал плакать чернилами прямо в меня, из него лились густые-густые соки, он раздернул себе шнурки на запястьях, на ногах и в сердце, и отовсюду — из уст, и из глаз, и из члена — тоже лилось черное-черное, и все это втекало в меня, и мне становилось все слаще и слаще. Я схватила демончика за рога и потянула в разные стороны, его череп треснул, разломился надвое, как гнилая картофелина, и оттуда прямо в меня потекла густая чернота, сладость все нарастала, я хотела прочесть молитву, но в голову лезла только таблица логарифмов, и тут я кончила.

— Круто! — сказал Хосе.

Мы посидели еще. Солнце все вобралось в море и теперь светило, как фонариком из-под одеяла.

И я сказала:

— Тот человек, что в Питере убил свою девушку, — он мой когдатошний знакомый.

— Пиздец! — сказал Хосе.

7

Он постоянно соревновался, кто круче. И довольно быстро перешел от восхищения к оскорблениям.

— Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь, — говорил он мне. — Ты просто чушка, в которую вложены гениальные смыслы. Тебя надо отмыть, приодеть, воспитать как следует и вывести в свет.

Глядя в океан, я думаю: часто в наши дни читаешь откровения девушек, которые в такое верили и начинали правда думать о себе как о какой-то чушке. Но со мной все обстояло противоположным образом. Я была возмущена. Именно это меня и спасло. Потому что я не такая, как они. Я не какая-то там жертва. Ни в двадцать, ни в пятнадцать лет я не была маленькой и не верила ни в какие иллюзии. Всегда давала сдачи. На любой риск шла ответственно. Поэтому я здесь, а они сгинули, — думаю я ритмично, и этот ритм меня убаюкивает. Но стоп-стоп. Под луной тепло. Пьяные крики на мысу — бывшие соотечественники. По песку пробегает луч света: проехал мотороллер. Черта с два. Погоди пять сек. Подумай как следует.

Вот ты говоришь: «Я не такая как они». А он говорил: «Я не такой как все». О’кей, ладно, предположим, что у тебя было все в порядке и ты просто с ним играла. Но спасло ведь тебя не это. Тебя спас чистый случай.

Вообще, случай спасает чаще, чем мы думаем. Зимой мы с Ромчиком были в России. Он был совсем мелкий. Мы участвовали в уличной сходке. Родной город заваливало снегом. Мне казалось, что я стою безопасно. Очень быстро выяснилось, что это не так. Позади и впереди нас остановилось по автозаку, и оттуда посыпались космонавты. Я с Ромчиком в слинге сиганула через ограждение, дернула стометровочку, ворвалась в шашлычную, а оттуда утекла с заднего хода дворами-колодцами. Я к чему? Тогда мне тоже казалось, что мы в безопасности. Но спасли нас лишь случай и скорость.

Вот и с тем чуваком тебя спасло не то, что ты была такая умная и циничная. Тебя спасло то, и только то, что в тот день он не успел тебя задушить.

Давай-ка сосредоточься и припоминай, как это было.

8

Так вот, как сказано, он любил соревноваться, и мы часто играли в игры типа «кто отчаяннее», «кто больший псих», «кто быстрее сдастся». И тут был один нюанс. Поначалу он любил, чтобы в этом состязании выигрывала я. Он даже как бы охотно мне поддавался, и тут следовал новый тур его слащавого восхищения: какая ты безбашенная! А я, конечно, втайне ухмылялась: на самом-то деле я куда благоразумнее, чем ты думаешь.

И ровно в тот момент, когда эта игра, которую я видела насквозь, стала мне надоедать… ровно в тот момент, когда мне наскучило прикидываться наивной и пылкой крошкой… ровно в этот момент он решил, что ему тоже надоело и что он больше не хочет разрешать мне выигрывать.

— Я тебя придушу, — сказал он и накинул мне на шею струну от гитары.

Это была басовая струна, самая толстая, но все же потоньше каната. Дело было серым деньком в полутемном коридоре.

— Не рыпайся, — сказал он вкрадчиво прямо мне на ухо. — Какая ты красивая перед смертью!

— Ты тоже чертовски привлекательный душегубец, — сказала я.

Мы оба глянули в полутемное зеркало. И впрямь, сцена-нуар, залюбуешься. Мне даже понравилось, хотя обычно мне мало что по-настоящему нравилось в этой череде вялых банальностей. А вот счас начиналось что-то настоящее и крутое.

— Так что же? — и он натянул струну и снова ее ослабил. — Душили-душили?

— Мы в школе так играли, — сказала я. — Мультики смотрели типа.

— Нет, — сказал он вкрадчиво и страшно. — Никаких мультиков ты больше не увидишь, — и снова понемногу стал натягивать струну.

Я сделала глубокий вдох.

— Зассала, — рассмеялся он и сжал меня коленями. — Засса-ала… — В глазах у меня потемнело. — По ходу, ты мне не веришь… ты не веришь, что я могу… а я…

Я резко откинула голову назад. Сзади жидко всхлипнуло. Коричневые квадраты мебели застучали и сместились. Коридор наискосок рванул мне навстречу, лязгнула собачка замка, и я метнулась вниз по лестнице. Пока бежала по ступенькам, мысли пришли в порядок, но по инерции я промчалась огромными шагами еще улиц пять-шесть, как будто чувствуя спиной чей-то внимательный взгляд.