Николай Вавилов. Ученый, который хотел накормить весь мир и умер от голода - [78]

.

Мёллер не вернулся ни через год, ни через два. Он навсегда уехал на Запад и продолжил заниматься наукой – в чем его другу было уже почти отказано.

Глава 24 На костер

Мать Вавилова Александра Михайловна умерла 5 апреля 1938 года. Связь Вавиловых со Средней Пресней окончательно оборвалась. В это время Лысенко стал президентом ВАСХНИЛ и фактически распоряжался советской сельскохозяйственной наукой. Публичные нападки на Вавилова переросли в откровенную травлю. Лысенко начал взрывать работу ВИР изнутри, вынудив Вавилова решительно высказать свою позицию.

Николай Иванович опаздывал на похороны. Холодным утром в начале апреля почти три десятка членов семьи и друзей собрались у могилы Александры Михайловны. Они думали, сколько еще потребуется откладывать панихиду, когда увидели спешившего к ним Николая Ивановича. Он полушел-полубежал по снегу, размахивая шляпой, а полы его распахнутого настежь тяжелого шерстяного пальто хлопали на ветру. Он слегка сгибался под тяжестью портфеля из крокодиловой кожи, как всегда полного статей и книг. Его не было в Москве, когда умерла мать. Наверное, любящие сыновья по-другому планируют последнее прощание. Но она бы и не удивилась. Николай Иванович выбрал насыщенный темп жизни, в которой его грандиозные научные замыслы затмевали все, в том числе семью. Даже похороны матери пришлось каким-то образом встраивать в общую картину его научной деятельности.

Все члены большой семьи Вавилова знали, какое место каждый из них занимает в его загруженной жизни. Николай Иванович заботился о двух семьях. У него была Елена с Юрием в Ленинграде и пресненский клан в Москве: сын Олег, бывшая жена Катя, сестра Александра с семьей, брат Сергей с женой и сыном. Все они научились делить Николая не только с его наукой, но и с другой семьей в другом городе.

В то апрельское утро у могилы стояли только московские родственники. Так бы хотела Александра Михайловна. Она осуждала развод Николая с Катей и не одобряла роман с Еленой. Вне сомнения, это было одной из причин, по которой Николай Иванович не старался помочь своим сыновьям сблизиться. Вавилов брал Олега с собой в поездки: в Лондон с Бухариным, в Козлов к Мичурину, на опытные станции с Мёллером. Но Олег не был близко знаком с Юрием. При жизни Вавилова они встречались всего трижды – и в один из тех разов Николай Иванович взял Олега с собой на опытную станцию Института на Кольском полуострове. Иногда Юрий писал Олегу в Москву с просьбой купить краски или книжки, но не более.

Брат Николая Сергей, наверное, мог бы попытаться сблизить семьи, но его симпатии были на стороне Кати, а не Елены. Ожидая Николая на кладбище, Сергей думал о том, как рассыпается семья, которую покинула мать, и о тех далеких днях, когда они жили в трех домах на Средней Пресне. У Вавиловых был семейный участок на Ваганьковском кладбище на Пресне, и Сергей приходил туда уже сорок лет, с тех пор как умерла их бабушка по материнской линии Домна. Он помнил ее поминки с кутьей и медом в доме около кладбища. Потом в год восстания 1905 года были похороны младшего брата Илюши, в семь лет умершего от аппендицита. В 1914 году в эпидемию оспы скончалась сестра Лидия. И теперь настал черед матери. Похороны всегда приходились на весну, и Сергей отметил у себя в дневнике, что сильный запах гиацинтов для него навсегда связался со смертью.

Подойдя к гробу, Николай Иванович заплакал. Священник закончил службу, гроб стали опускать в могилу, и Николай Иванович разрыдался. После поминок Сергей и Николай некоторое время бродили по пустым дорожкам кладбища, по кусочку старой России, где были похоронены многие представители русской интеллигенции. Они беседовали о своих тревогах и о Лысенко и закончили доверительный разговор вопросом, сколько времени они еще проживут в сталинском СССР и кто из них кого будет хоронить[380]. Затем Николай Иванович поспешил на очередное заседание – готовить отчет для нового начальника, Трофима Лысенко.

Сталинский террор оказался Лысенко на руку. Были арестованы и вскоре расстреляны два руководителя в сфере сельского хозяйства: М. А. Чернов в марте 1938 года и Я. А. Яковлев (невзирая на его поддержку Лысенко) в июле 1938 года. В октябре 1937 года, через два дня после ареста, в тюрьме умер К. Я. Бауман, зав. отделом ЦК ВКП(б) по науке и один из самых ревностных сторонников коллективизации. Александр Муралов, сменивший Вавилова на посту президента ВАСХНИЛ, был арестован в июле 1937 года; его расстреляли в сентябре 1938 года.

Весной 1938 года Лысенко был назначен президентом ВАСХНИЛ. Это был высший пост в иерархии аграрной науки. Теперь он стал начальником Вавилова и самым бесстыдным образом взялся подрывать его научную опору – ВИР в Ленинграде и Институт генетики в Москве.

В это время НКВД, преемник ОГПУ, усилил слежку. К декабрю 1938 года «агентурное дело» Вавилова с доносами информаторов насчитывало более пяти папок, и НКВД завел новое дело № 300669. Первым документом в деле «Генетика» была докладная записка «О борьбе реакционных ученых против академика Лысенко Т. Д.». Записка призывала к немедленному аресту Вавилова и была подписана Богданом Кобуловым, заместителем Лаврентия Берии, главы НКВД. В папке лежали новые донесения от тайных осведомителей, которые шпионили за Вавиловым внутри Института.