Николай Вавилов. Ученый, который хотел накормить весь мир и умер от голода - [50]

Он писал, что планам научной работы придает «гораздо большее значение, чем экзекуциям в сессии, в наркомземах и в других инстанциях». Вавилов просил освободить его от обязанностей директора Института с 1 января 1928 года, чтобы «остаться в скромной роли ученого специалиста, самое большее заведующим отделом полевых культур, но вообще без всякой претензии на какое-либо заведование». Ответ Горбунова не сохранился, но заявление Вавилова об отставке отклонили, и он остался директором ВИПБ и НК[204].

Спустя год Вавилов окажется в эпицентре противостояния между «буржуазными специалистами» и новым поколением «босоногих ученых», подобных Лысенко. Это противостояние погубит его самого и cокрушит изучение генетики в СССР.

Глава 14 Великий перелoм

Сталин объявил 1929 год «годом великого перелома на всех фронтах социалистического строительства». Насильственное внедрение социализма включало коллективизацию сельского хозяйства и культурную революцию, в ходе которой высшее образование стало доступно широким массам. Это сопровождалось чисткой среди старой гвардии Академии наук и назначением рабочих и крестьян на административные посты.

После того как правительство отклонило его заявление об отставке, Николай Иванович с новой силой окунулся в работу. Это было выражением его подлинной уверенности в советской науке и патриотизма. В сознании Вавилова они часто были неотделимы друг от друга. Он рисковал жизнью в экспедициях, чтобы собрать и привезти ценные семена для мировой коллекции культурных растений в Ленинграде и одновременно своим обаянием и энтузиазмом расположить к стране Советов иностранных политиков, правительственных чиновников, дипломатов и ученых. Вряд ли в те сложные годы у Москвы имелся более убедительный посланник.

Не менее энергичной была организаторская деятельность Вавилова и внутри страны. В январе 1929 года под его руководством в Ленинграде прошло торжественное мероприятие: первый в Советской стране Всесоюзный съезд по генетике, селекции, семеноводству и племенному животноводству. Съезд был задуман для того, чтобы отметить вклад советских биологов в строительство нового Советского государства, а также для объявления сельскохозяйственных целей первой сталинской пятилетки – подъема урожайности зерновых культур на 35 %.

Стол президиума украшал плакат: «Шире в массы достижения науки». Было заслушано почти триста докладов советских ученых и нескольких выдающихся зарубежных селекционеров и генетиков: на съезд приехали Рихард Гольдшмидт и Эрвин Баур из Германии и Гарри Федерлей из Финляндии. Съезд получил благословение партийного руководства: на нем присутствовали Сергей Миронович Киров, один из ближайших помощников Сталина, первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б), и Николай Петрович Горбунов, непосредственный начальник Вавилова.

Газеты провозгласили триумф съезда. Для Вавилова начался еще один успешный год научно-организационной деятельности. В свои сорок два он стал самым молодым в истории действительным членом Академии наук СССР. Академиком был также избран его бывший профессор из «Петровки» Дмитрий Николаевич Прянишников, который был на двадцать два года старше Вавилова. К административным обязанностям Вавилова добавилась новая Всесоюзная академия сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина, находившаяся в Москве. Со временем под его руководством будут работать сто одиннадцать институтов и триста опытных станций, селекционных центров и филиалов головных институтов по всему Советскому Союзу. И все-таки ему удалось выкроить время для следующей научной экспедиции – в этот раз в Китай и Японию. Но за заголовками газет скрывались тревожные признаки будущего драматического противостояния в биологии.

Первый и наиболее странный из них был выставлен на всеобщее обозрение в Ленинграде в начале года, в дни организованного Вавиловым съезда. Каждый участник съезда мог посмотреть советский пропагандистский фильм, который шел в городском кинотеатре. Кинофильм «Саламандра» рассказывал историю молодого биолога из неназванного университета в Центральной Европе. Он работает с саламандрами и успешно изменяет их окрас с желтого на черный в процессе взаимодействия с внешней средой. Однажды он добивается результата, который считался невозможным: саламандра передает потомству приобретенную окраску, подтверждая ламаркистскую теорию наследования приобретенных признаков.

Об эксперименте становится известно священнику-иезуиту. Он опасается, что это открытие произведет беспорядок в умах его паствы в вопросе сотворения мира. Он затевает дискредитацию биолога. С его подачи в доверие к биологу втирается новый лаборант и впрыскивает саламандрам черную краску. В ходе инспекции комиссии ученого совета университета из подопытной саламандры вытекает краска. Биолог унижен и с позором уволен из университета как самозванец.

Биолог нищает, в одиночестве бродит по улицам. Тем временем высланного из страны русского ассистента биолога принимает нарком просвещения Луначарский (которого в фильме играет сам Луначарский). Он одобряет идею спасти биолога от буржуазных преследований. Доведенный до отчаяния биолог делает попытку самоубийства, но его русский ассистент поспевает вовремя и спасает его. В конце фильма биолог с двумя преданными ему ассистентами сидят в поезде, идущем на восток – «Туда, где умеют ценить творческую мысль». Аудитория должна сделать вывод, что советская наука приветствует всех исследователей, способных внести лепту в великие достижения социалистической науки.